Когда они тронулись, Джамалудин включил старенькое раздолбанное радио.

– Наши войска полностью контролируют республику, – сказало радио голосом Христофора Мао, – в городе все спокойно. Все, кто думал, что им удастся расколоть Россию, потерпели позорное положение и разбежались по норам, как трусы.

* * *

Первые неприятности начались после четырех. Полковник Аргунов, который в этот момент находился в районе базы АТЦ, услышал по рации, что танковый батальон, занявший Дом на Холме, подвергся обстрелу.

Командир полка просил подкрепление. Аргунов счел комполка паникером.

В горах бегали хорошо, если три сотни человек, и девяносто процентов их времени уходило на то, чтобы обеспечить себя макаронами и жильем, не говоря уже об оружии. Булавди мог уничтожить кортеж или заскочить в село, – но окружить танковый батальон посередине города Булавди было явно не по силам.

По рации передали, что на подмогу танковой бригаде выдвигаются два батальона под командованием отлично зарекомендовавшего себя в Тленкое полковника Лихого.

Еще через пятнадцать минут Аргунов услышал, что боевики окружили телестудию.

* * *

Сэр Мартин Мэтьюз не сразу улетел из Торби-калы. Он ждал на аэродроме полчаса; потом другие полчаса, а потом третьи. В трубке Кирилла непонятно шуршало, и вместо слов было только чье-то странное, вкрадчивое дыханье. Потом трубку выключили совсем.

Потом на борт самолета поднялся офицер ФСБ и предложил сэру Мартину покинуть или борт, или Торби-калу. Сэр Мартин предпочел последнее.

Через десять минут после взлета он услышал о гибели Джамала. Еще через три часа телекамера CNN, которая приехала в республику на открытие завода, показала танки, горящие у Дома Правительства.

К тому времени, когда самолет сэра Мартина сел в аэропорту Биггин Хилл, акции компании «Навалис» снова сняли с торгов.

* * *

Когда полковник Лихой получил команду на выдвижение к Дому на Холме, перед тем, как послать туда батальоны, решил выдвинуть вперед разведку. Он посмотрел на карту и передал приказ двум БМП, которые стояли на набережной в трех километрах от места обстрела.

У БМП сверху есть такая решеточка, а под ней – система охлаждения. Об эту решеточку солдаты часто вытирают ноги, прежде чем забраться в БМП, а так как грязь забивает систему охлаждения, мотор клинит. Так получилось, что одна из БМП застряла у скверика на улице Дальней, а вторая БМП, которой командовал сержат Зыков, пошла вперед.

На карте, которая была у сержанта, набережная шла прямо до Дома на Холме, но когда сержант поехал так, как указывала карта, он уперся в тупик с особняком. Охрана особняка была настроена не очень вежливо, и сержант Зыков вызвал по рации подкрепление, потому что у него в БМП даже не было боекомплекта, а были только учебные заряды, но подкрепление не пришло.

Сержант развернулся и поехал направо, как указывала карта, но там вместо улицы был бетонный забор. Сержант поехал прямо через забор; тот повалился, и сержант оказался на людном рынке. Женщины с визгом разбегались от его машины; под колесами БМП захрустели коробки с кефиром.

Сержанту было неудобно давить товар, и он остановился, а люди вокруг БМП стали в плотную стену. Сержант снова вызвал подкрепление, но он не мог объяснить, где стоит его машина, а подкрепление не могло объяснить, где стоит подкрепление.

БМП снова пошла вперед, и люди расступились. Когда они расступились, сержант с облегчением увидел, что у дальнего конца рынка стоит «порше-кайенн» с милицейскими номерами. Потом дверца «порше» отворилась, из нее вышел подросток с трубой на плече и выстрелил.

Зыков был еще жив, когда подростки вытащили его из-под развороченного железа. Они отрезали ему уши, а потом нос, а потом они спустили с него штаны и занялись остальным.

Потом они привязали обнаженный труп к «порше» с милицейскими номерами, и поволокли его за собой на веревке, стреляя вверх из открытых окон машины, и громко крича, что это свинья из того подразделения, которое устроило резню в Тлен-кое.

Зыков не был в Тленкое, но этим ребятам, как и полковнику Лихому, было совершенно все равно.

* * *

Дорога сначала петляла по ущелью, потом между садов и полей, и к некоторой даже досаде Забельцына нигде на дороге не было и следа российских танков.

Они словно растворились в бескрайних складках горного одеяла, смятого Аллахом впопыхах и брошенного на эту пропитанную солнцем и воздухом землю; один раз Забельцын заметил вдали стайку вертолетов.

Когда они выехали на шоссе, справа от них оказалась маленькая бензозаправка с пристроенной к ней молельной комнатой. Джамалудин и Шамиль вышли помолиться, а Магомед-Салих вышел из машины и стал около дверцы Семена Семеновича.

Рядом притормозила серебристая «десятка», и из нее выбрались два парня с гранатометами.

– Салам, Салих! – вскричал один из парней, – ты не видел тут какого-нибудь русского танка?

– Зачем тебе танк? – спросил Магомед-Салих.

– Э! Я слыхал, что Мурад обещал по три тысячи долларов за каждый подбитый танк, а Булавди обещал пять! Как ты думаешь, кто из них более правильный мусульманин?

– Я думаю, что у них фальшивые доллары, Умар, – ответил Магомед-Салих.

Умар пожал плечами и сказал:

– Ну так что ж фальшивые. За три фальшивых один настоящий дают. А там, в Торби-кале, этих танков как блох на псе! Если постараться, к вечеру можно сколотить на «мерседес»!

– А если он тебя подстрелит, Умар? – спросил Магомед-Салих.

– Так что же? Я попаду в рай.

В эту минуту из молельного домика вышли Джамалудин и Шамиль. Умар посмотрел на них и потерял дар речи.

– Вах, Джамал! – закричал он, – по ящику передавали, что тебя убили! Если ты воскрес, ты управился даже быстрее, чем ихний пророк Иса!

– Езжай за нами, – сказал Джамалудин, – и прекрати нести чепуху. А если нам понадобится бить русские танки, я заплачу за каждый по десятке.

Радио в машине хрипнуло и сказало:

– Войска 43-й дивизии одерживают убедительную победу над деморализованным, разбитым, остервенело сражающимся противником.

* * *

Когда связь с Зыковым прервалась, ротный доложил командиру батальона, что сержант Зыкова погиб, обороняясь от превосходящих сил противника.

Командир батальона вышел на связь с комполка и доложил, что подразделение сержанта Зыкова вело неравный бой, сдерживая натиск ста пятидесяти боевиков.

Комполка вышел на связь с командиром усиленной полковой группы полковником Лихим и доложил, что двадцать три человека под командованием сержанта Зыкова погибли, но остановили пять сотен боевиков, рвавшихся в центр города.

Полковник Лихой вышел на связь с премьером Мао и доложил, что люди под его командованием проявляют чудеса храбрости, и БМП сержанта Зыков рассеяла полуторатысячную толпу озверевших боевиков, вооруженных М-16 и гранатометами западного образца.