litbaza книги онлайнИсторическая прозаПутешествия в Центральной Азии - Николай Пржевальский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 124 125 126 127 128 129 130 131 132 ... 156
Перейти на страницу:

Стойбище наше устроено было теперь на абсолютной высоте 7 600 футов, на ровной сухой площадке возле ильмовой рощи, за которой тотчас протекал красавец Тэтунг. С другой же стороны нашего бивуака тянулся в горы вековой хвойный и смешанный лес, в котором по случаю близости кумирни охота для туземцев запрещена. На продовольствие мы покупали у тангутов домашних яков, мясо которых превосходное; соседние китайцы доставляли нам яйца и булки – словом, выгодно было для нас во всех отношениях. Только для верблюдов не имелось подножного корма, и мы взамен его покупали солому в ближайших китайских фанзах; кроме того, давали своим животным соль, предусмотрительно привезенную из Ала-шаня. Но все-таки верблюды много похудели в продолжение двухнедельной стоянки на описываемом месте. Все это время посвящено было охоте в соседних лесах, на что мы получили согласие донира (управителя) кумирни Чёртынтон, прежнего нашего знакомца. Помимо охотничьих экскурсий в одиночку, мы устраивали и небольшие облавы.

Загонщиками служили поочередно казаки. Убито было таким способом несколько косуль, лисиц и две кабарги. Но маралов, за которыми главным образом мы охотились, добыть не могли, несмотря на то что зверь этот здесь не редок. Ходить по горным лесам теперь было крайне трудно; подкрасться к осторожному зверю почти невозможно. На северных склонах ущелий почва была засыпана снегом или обледенела; в лиственных же лесах сухой, наваленный на землю лист немилосердно шумел под ногами охотника; к этому еще прибавлялся, даже при малейшем ветре, громкий шелест отвислой коры красной березы. Когда же выпадал снег, то скользота всюду на крутых склонах не давала возможности пройти как следует несколько десятков шагов.

Гораздо удачнее были наши экскурсии за птицами, ибо последних всюду по лесам встречалось во множестве, и они держались в более доступных местах. Помимо мелких пташек, ежедневно десятками попадавших в коллекцию, мы добывали по временам и осторожных ушастых фазанов. Однажды казак Телешов случайно наткнулся на стадо красивых сермунов и убил их 11 штук.

Покинув 27 февраля свою прекрасную стоянку в долине Тэтунга, мы направились вверх по ущелью реки Рангхты на перевал через хребет Южно-Тэтунгский. Узкая, местами каменистая тропа для верблюдов была довольно затруднительна, тем более что нередко попадались накипи льда, а взад и вперед сновали китайцы с вьючными ослами, на которых они возят отсюда лес в ближайшие города. Деревянные избы тангутов и, еще чаще, их черные палатки всюду были рассыпаны по ущелью, в середине которого мы провели двое суток для экскурсий на границе лесной области. Приблизительно эта граница проходит здесь на абсолютной высоте 10–10 1/2 тысяч футов; лишь можжевеловое дерево поднимается вверх по южным горным склонам до 12 тысяч футов абсолютной высоты. Здесь предел альпийских кустарников; выше их тысячи на полторы футов следуют альпийские луга, которые в верхнем своем районе мешаются с каменными россыпями и наконец вполне уступают место как каменным осыпям, так и голым скалам, венчающим высшие части гор.

Забыл я еще сказать, что перед выходом из Южно-Тэтунгских гор нас посетил мой старинный приятель тангут Рандземба, тот самый, с которым в 1872 году впервые мы шли из Ала-шаня в Чейбсен. Этот прекрасный человек живет по-прежнему в Тэтунгских горах, но охотой уже не занимается, ибо получил довольно высокий духовный сан.

Придя к Чейбсену, мы расположили свой бивуак в расстоянии около версты от кумирни на знакомом лугу, где и прежде много раз бивуакировали. Абсолютная здесь высота местности 9 300 футов. Старые знакомцы, и в том числе монгол Джигджит, встретили нас очень радушно. В самой кумирне, помимо прежних своих приятелей, мы посетили нового гыгена, который оказался большим тупицей. Другой гыген, из кумирни Ян-гуань-сы, лежащей недалеко от Чёртынтона, человек нам вовсе незнакомый, но умный и энергичный, нарочно приехал в Чейбсен, чтобы повидаться с нами.

Кумирня Чейбсен стоит по-прежнему – ни лучше, ни хуже; прилегающие же к ней постройки, некогда разоренные дунганами, теперь большей частью возобновлены. Число лам более двухсот, и они живут, как во всех кумирнях, словно трутни в пчелиных ульях. Жаль только, что отношения рабочих пчел к своим дармоедам гораздо умнее, нежели отношения людей к подобным же субъектам. Как обыкновенно в кумирнях, в Чейбсене ежедневно совершаются моления и очень часто религиозные процессии…

Простояв четверо суток возле Чейбсена, мы направились отсюда на Куку-нор тем путем, которым шли в июле 1880 года.

Лишь только мы вышли в кукунорскую степь, здесь установилась на трое суток прекрасная теплая и сухая погода, какой мы давно уже не видали. Соблазнившись такой погодой, как равно обилием антилоп и хуланов, мы устроили дневку, специально посвященную охоте за названными зверями. Последние были, однако, достаточно напуганы, а степь слишком открыта; поэтому, как обыкновенно в подобных случаях, стрельбы оказалось много, добычи же сравнительно мало. Затем в один переход мы вышли к самому берегу Куку-нора на устье реки Балемы. К немалому нашему удивлению, русло названной реки оказалось совершенно без воды, тогда как в начале июля 1880 года, когда мы провели несколько дней на устье той же Балемы, река эта имела, по случаю летних дождей, от 15 до 20 сажен ширины и при быстром течении была почти непроходима вброд.

Одним из характерных обитателей степей Куку-нора, как равно и высокого нагорья Северного Тибета от верховьев Желтой реки Ладака, служит пищуха – небольшой грызун ростом с обыкновенную крысу, только куцый. Другой не менее замечательный грызун – слепыш, величиной равный с предыдущим, подземный житель, как наш крот, обитает в соседней Куку-нору гористой области Гань-су, распространяясь отсюда на верховья Желтой реки и далее в Сы-чуань – словом, по всей тангутской стране. Оба названных зверька водятся в чрезвычайном обилии, только районы их распространения строго разграничены. Лишь местами – на западной стороне Куку-нора: по долинам Бухайн-гола и Цайцза-гола, да на высоких луговых степях верховья Желтой реки – нам приходилось встречать пищуху и слепыша, живущих совместно. В других сопредельных местностях они исключают один другого, или, вернее, требуют различных условий для своего существования.

Местожительством слепыша, которого монголы называют «номын-цохор», а тангуты – «псюлун», служат луговые горные склоны и горные долины с мягкой, не каменистой почвой. В таких местах описываемые зверьки выкапывают весной (начиная с февраля) бесчисленное множество кучек земли. Часто эти кучки в буквальном смысле стоят одна возле другой, так что луговая местность совершенно обезображивается: раз – по внешнему виду, а затем потому, что трава растет гораздо хуже, иногда и вовсе пропадает; кроме того, поверхность почвы делается шероховатой. В такое безобразное состояние приведена, например, большая луговая равнина возле кумирни Чейбсен и многие другие луга по южному склону Южно-Тэтунгских гор. Слепыш заходит также в альпийскую, отчасти даже в лесную горную область, и здесь творит по лугам то же самое, что в междугорных долинах. Одна только культура успешно борется с вредным зверьком и вытесняет его с местностей обрабатываемых.

Живет слепыш, как выше упомянуто, подобно кроту, под землей и только изредка показывается на поверхности почвы – ночью или в сумрачную погоду. Случалось не раз, что этот зверек во время ночи вскапывал землю в нашей палатке. Однако поймать его очень трудно, разве попадется случайно.

1 ... 124 125 126 127 128 129 130 131 132 ... 156
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?