– Какая махина! Сколько металла, труда, и сколько непостоянства, случайностей! – огорчался Андрей Иванович, ее собеседник. – Ваша ветроэнергетика, по-моему, сплошной пережиток старины, как паруса в век паротурбинного судоходства. Будет ветер или не будет?.. Пошлет боженька силы или нет?.. Перешли бы лучше, Нина Алексеевна, к нам, в лабораторию "разницы температур".

Малевская насмешливо посмотрела на Андрея Ивановича.

– Будет ветер или не будет? Не беспокойтесь, – он всегда есть и всегда будет. Нужно только забираться повыше, где существуют постоянные ровные потоки воздуха. А металла у нас с избытком хватит. Зато, когда мы вполне освоим эти агрегаты по двадцать тысяч киловатт и установим их в достаточном количестве, мы зальем всю страну электроэнергией. Тогда о кустарщине вашей "разности температур" и говорить не придется.

– Ну, что же! Все решит копейка… маленькая трудовая советская копейка. Посмотрим, у кого киловатт-час работы обойдется дешевле, тогда и решится вопрос о преимуществе.

Подошел еще один запоздавший посетитель. Он молча поздоровался с Малевской и Андреем Ивановичем и потянулся за кофе.

– Что с тобой, Виктор? – спросила его Малевская. – Молено подумать, что тебе свет не мил.

– Мало радости… – пожал плечами Виктор Семенов. Он крупными глотками выпил кофе, потом, внезапно взволновавшись, отодвинул от себя чашку.

– Я не могу равнодушно слушать все эти разговоры, – слегка заикаясь, сказал он, повернувшись к Малеской. – При наличии такой огромной береговой линии, как у нас, не проявлять интереса к использованию энергии морского прибоя – это… это преступление… это вредительство… Десятки миллионов лошадиных сил каждого сильного порыва ветра пропадают зря! Если использовать только пять процентов энергии, которую развивает прибой у нашего черноморского побережья, весь Кавказ будет обеспечен электричеством для своих нефтяных промыслов, железных дорог, заводов и фабрик. А чиновники из технического совета при Госплане требуют еще какой-то доработки моего проекта.

– Это проект качающегося понтона? – спросил Андрей Иванович.

– Ну да! Это же так просто. Мы сооружаем огромный понтон, состоящий в свою очередь из отдельных маленьких понтонов, насаженных на общем валу. Каждый из них соединен системой рычагов с береговыми насосами. Когда волны прибоя приводят в движение понтоны, это движение через рычаги передается насосам. Насосы накачивают воду в огромное водохранилище на высоком берегу, а оттуда, с высоты, вода по трубам падает на турбины электростанций… Вы понимаете, что могут дать мои понтоны, если их расставить на десятки километров вдоль самых неудобных, скалистых частей побережья, где неустанно, беспрерывно, днем и ночью с чудовищной силой грохочет прибой?! А мне говорят о какой-то доработке! Можно ли оставаться спокойным при таких бюрократических задержках!

Длинный Рощин промолвил со своей обычной язвительной усмешкой:

– Государственные денежки разбрасывать направо-налево тоже не следует. Надо быть вполне уверенным в целесообразности нового проекта, чтобы тратить на него средства.

– То есть, как это «направо-налево»? – крикнул возмущенно Семенов. – Мой проект вы считаете "направо-налево"?

Рощин пожал плечами:

– Я не осуждаю ваш проект, но когда есть такой неистощимый источник энергии, как солнце, которое мы уже научились хорошо эксплуатировать, целесообразно ли тратить деньги на что-то неизвестное?

Почуяв вызов, Семенов заставил себя успокоиться.

– Скажите, Рощин, – подчеркнуто вежливо обратился он к противнику, – по-вашему, можно считать «неизвестным» проект, разработанный специальным институтом и одобренный весьма компетентными органами?

– Можно только пожалеть об этом, – раздался спокойный, тихий голос Мареева.

Спорщики невольно повернулись к нему.

Не ожидавший этого нападения Семенов растерялся:

– Почему же об этом следует жалеть?

– Потому что ваш проект, каким бы он ни был остроумным, да и все другие проекты по изысканию и исследованию новых источников энергии потеряют вскоре весь свой смысл и отпадут, как лишние.

– Что такое? Что он говорит? Почему? – послышалось со всех сторон.

– Может быть, вы, Мареев, изобрели наконец перпетуум-мобиле? – насмешливо спросила Малевская.

– Ну, что вы, Ниночка! – возразил Рощин. – Никита Мареев таким шарлатанством не занимался бы. Всего вероятнее, он раскрыл тайну практического использования внутриатомной энергии. Если это так, то я разбиваю свои гелиозеркала и иду к нему в чернорабочие…

Мареев спокойно грыз большое сочное яблоко, как будто эти насмешливые реплики к нему не относились.

– Чего вы зубоскалите? – вмешался Цейтлин. – Говори, Никитушка, говори и заставь их прикусить языки.

– Что же? Немного раньше, немного позлее… – задумчиво произнес Мареев.

Он положил остатки яблока на тарелку и неторопливо отодвинул ее от себя.

– Лучшее – враг хорошего. Обильный, дешевый, постоянный источник энергии – вот то лучшее, что угрожает всем вашим проектам. Разве солнце везде, всегда и с надежным постоянством дает нам свое тепло? Летом мы получаем от него одно количество энергии, а зимой – вдвое, втрое меньше. Из каких же расчетов исходить при планировании хозяйства того или иного района? Дальше. Сегодня солнце, завтра облачно, а послезавтра начались дожди. В лучший солнечный день сила радиации меняется с каждым часом. Как же работать с такой капризной энергией? А энергия ветра – лучше?

– Стоп, Никита! – поднял руку Цейтлин. – Осторожно! Не забывай, что я ветроэнергетик, и я не позволю…

– Я считаю, что ты прежде всего энергетик, а потом уж и лишь до тех пор, пока это нужно родине, ветроэнергетик.

– Это правильно! – воскликнула Малевская, ударив рукой по столу. – Тысячу раз правильно! И пусть он говорит о ветроэнергии все, что думает.

– Я могу сказать о ней почти то же, что сказал о солнечной энергии. Преимущество ветра лишь в том, что у нас в СССР можно его найти от полюса до Пянджа, в то время как солнце выше пятидесяти градусов северной широты, то есть почти на трех четвертях площади СССР, неприменимо как надежный источник энергии. Но ветер тоже непостоянен, капризен и маломощен.

– И постоянство и мощность, – прервала Малевская, – мы найдем в верхних слоях воздуха. Надо поднять туда мощные ветродвигатели, и тогда не будет соперника у этого неисчерпаемого источника энергии.

Мареев сдержанно улыбнулся:

– Какую же высоту вы считаете достаточной для ветродвигателя? Какими Эйфелевыми башнями нужно покрыть землю, чтобы получить гигантское количество энергии, необходимое для нашей страны? Гелиотехники считают, что гелиостанциями необходимо покрыть десятую часть поверхности каждого района. А сколько нужно построить ветродвигателей для получения энергии одного Днепрогэса?