телевизор и пили пиво. Да, нарушали закон, ведь употреблять алкоголь в США можно было только по достижению двадцати одного года, а им обоим было всего по девятнадцать, но парень искренне считал, что после встречи с Халком и битвы с ним, пива было даже маловато по крепости! Это как молоко за вредность, только пиво. Тем более, что с их усиленными организмами от пива толку особо-то и не было. Ощущалось оно просто как напиток.

— У меня есть, — отозвался Юджин и чуть скривился. — Спартанец моё супергеройское имя.

Правое плечо и рука стрельнули болью при движении, когда он потянулся для взятия чипсов для себя и Питера с журнального столика. Сам Паук двигаться нормально не мог. Если у него самого были повреждены только правое плечо, правая рука и разбиты костяшки на кулаках, то у его друга всё было гораздо серьёзнее. Несколько переломов рёбер, смещение позвонков. Перелом ноги, пара растяжений и очень много синяков по всему телу.

Сам любитель паутины особо по этому поводу не переживал и заявлял, что, мол, ничего страшного и за четыре дня он будет как новенький. Парень другу верил, но смотреть всё равно было неприятно. Он же, как только они оказались в его квартире, просто выпил пару склянок с кровью и был практически здоров. Только боль ещё присутствовала.

Был уже поздний вечер. За окном стемнело и ничего не напоминало о недавней трагедии, развернувшейся несколькими часами ранее. По дороге сюда, Питер позвонил своей тёте и сообщил, что пару дней побудет у него. Это было разумно — нечего заставлять пожилую женщину зря переживать или видеть своего племянника в таком состоянии.

Вообще, Питер очнулся спустя минут двадцать после прибытия Щ. И. Т. а. Всё это время Юджин был в своей импровизированной маске, и, честно сказать, она ему уже сильно надоела на тот момент. Она была мокрой от его пота и было просто физически неприятно находиться в ней на улице в минусовую температуру. Но это ладно. Опасность подхватить менингит его волновала в последнюю очередь. Запах крови неотступно преследовал парня! Он был повсюду. Даже при всех их с Пауком затраченных усилиях, избежать ещё больше жертв не получилось. И тогда, ослабленный от травм и изнурительного боя, он, как как никогда ранее, нуждался в подпитке кровью, чтобы прийти в нормальное физическое состояние.

Как у него не прорезалась пресловутая «жажда крови», как в некоторых манхвах, не знает никто. Вампирская же, присущая его новой природе, довольно сильно дала о себе знать и обострилась, заставляя смотреть на окружающих его людей, как на шведский стол. Иногда даже с редкими деликатесами. Попалась пара людей по его ощущениям с очень редкой кровью. Как парень это понял? Их запах и звук сердцебиения был особенно аппетитен, если можно так выразиться.

Затем к ним присоединилась Барбара Морс или же Пересмешница, которая увела их в сторону от любопытных глаз других агентов и прессы к квинджету, что стоял на крыше одного из зданий. Питер немного тушевался и вообще тормозил, но упрямиться или спорить не стал. Послушно шёл следом и старался быть как можно менее заметным.

Там их, без лишних разговоров, посадили на борт, а затем доставили в район, где располагалась его квартира. По некоторым оговоркам и вежливому обращению к нему агентов-пилотов из летательного аппарата, было понятно, что его личность для них секрет. Только некоторые люди знали, что под этой несуразной маской был Юджин Томпсон, студент первого курса факультета иностранных языков Нью-Йоркского университета и гибрид человека и вампира под сывороткой суперсолдата. И это радовало.

Во время полёта, им, по секрету, сообщили, что жертв было мало, всего двести шестьдесят восемь человек. Из них, правда, было двадцать семь погибших. Но, как заверили их агенты, это очень маленькое число, по сравнению с тем, сколько было людей на Таймс-сквер, когда началось буйство Халка. Причины этого, то есть буйства, кстати, до сих пор были не выявлены.

Из оставшихся двухсот сорока одной жертвы этой трагедии сто восемьдесят шесть имели различные травмы средней степени тяжести: переломы, ушибы и всевозможные растяжения. Остальные пятьдесят пять отделались всего лишь каким-то ушибами. Про количество людей, получивших психологическую травму, оказавшись в эпицентре зверства зелёного монстра, информации не было, но он догадывался, что их в десятки, если не в сотни раз больше.

Слушая, как агенты спокойно обсуждают это и даже радуются, что пострадало всего двести шестьдесят восемь человек, у Юджина сильно портилось настроение. Он знал и понимал, что никоим образом в этом не виноват и что благодаря ему жертв действительно было рекордно мало, но тем не менее… В общем, он не разделял их оптимизма. Питер, кстати, тоже. Из двадцати семи погибших, к слову, восемнадцать были полицейскими, которые храбро и честно выполняли свой долг.

Из мрачных воспоминаний его вывел звонок в дверь.

— О, это Фелиция, — заявил Питер. — Я ей прислал сообщением твой адрес.

— Ты же вроде уже делал так, когда мы профессору Коннорсу помогали, — Юджин встал, чтобы открыть дверь, и посмотрел на друга.

— Да, — он скривил и так не слишком ладное после столкновения с Халком лицо. — Но, знаешь, она чистит сообщения, да и телефон поменяла на новый, и вообще…

— О´К, — пожал он плечами, вновь почувствовав тянущую боль. — Не мои проблемы.

Однако гостьей оказалась другая красавица, а не Фелиция Харди. Точнее даже две красавицы.

— БАМ, Виктория, — Юджин отошёл от двери и сделал приглашающий жест, не обращая внимания на боль. — Прошу.

— Привет ещё раз, красавчик, — улыбнулась Барбара. — На этот раз официально.

— Здравствуй, Юджин, — улыбнулась правительница Латверии, одетая в деловой костюм тёмно-зелёного, почти чёрного цвета, чёрную рубашку с галстуком и в элегантные туфли на высоком каблуке.

(Виктория фон Дум-Ричардс)

(Барбара «Бобби» Морс)

— О, или мне называть тебя Фонарём? — округлив глаза и прикрыв ладошкой рот, спросила Пересмешница.

— Иди в задницу, БАМ, — у него скривилось лицо.

— Во-от, — агент Щ. И. Т. а посмотрела на Мстительницу. — Я же говорила, что ему не понравится.

— А я разве с тобой спорила, Барб? — удивлённо приподняла брови та ответ.

Теперь уже скривилось лицо у Барбары. Не любила она, когда её называли «Барб». По признанию самой девушки, это было