Оборонная система «Зеленого» применила для перехвата зонда кинетическое оружие. Электромагниты разгоняли металлический снаряд до высокой скорости. При попадании в цель снаряд взрывался с огромной разрушительной силой, не слабее бомбы. Примененные против наземной цели, они бы в мгновение ока сровняли гору с землей. При обстреле зонда его собственная скорость складывалась со скоростью снарядов, добавляя им энергии, — но зонд лишь полетел немного медленнее, затем прибавил тяги и восстановил скорость. Под плотным обстрелом он подлетел к «Зеленому» и пробил его насквозь. Даже самый мощный микроскоп не смог бы разглядеть на зеркальной поверхности Капли ни единой вмятины.

Материалы, созданные на основе сильного взаимодействия, отличаются от обычной материи, как твердое вещество от жидкого. Обстрел зонда из оружия землян напоминал океанские волны, разбивающиеся о гранитный утес. Повредить Каплю было невозможно. В Солнечной системе не существовало силы, способной разрушить зонд. Он был неуязвим.

Едва восстановившееся командование флотом снова было повержено в хаос. Всех охватило отчаяние. Без оружия, способного отразить угрозу, управление флотом было утрачено окончательно.

Безжалостное избиение продолжалось. По мере расхождения кораблей расстояние между ними увеличивалось. Зонд прибавил скорости и разогнался до шестидесяти километров в секунду. Демонстрируя своими действиями хладнокровный и расчетливый разум, он на ходу отлично решал «задачу коммивояжера», редко возвращаясь по своим следам. Его цели находились в постоянном движении, но Капля с высокой точностью отслеживала их перемещение и практически мгновенно рассчитывала траектории. Порой зонд покидал эпицентр резни, подлетал к парочке отдалившихся кораблей и превращал их в пепел, чтобы у других не возникало надежды сбежать в этом направлении.

Почти все время Капля пробивала корабли в области топливных баков. Как именно она их находила — то ли сканируя структуру в реальном времени, то ли по собранной софонами базе данных, — так и осталось неизвестным. Но около десяти процентов кораблей получили пробоины в других местах, и термоядерного взрыва на них не возникало. Такие жертвы подолгу раскалялись докрасна, прежде чем разлететься по космосу мелкими обломками. Их экипажи испытывали жесточайшие муки, сгорая заживо.

Флоту не удалось организованно отступить. Для перехода в состояние погружения не осталось времени; поэтому ускорение ограничивалось «тягой три», а на нем быстро покинуть опасную зону оказалось невозможно. Как овчарка, мечущаяся вокруг стада, не дает ему рассыпаться, так и Капля наносила блокирующие удары по периферии флота, не позволяя кораблям спастись.

Космос был заполнен брызгами расплавленного и частично затвердевшего металла и другими обломками. Беглецам приходилось расчищать себе путь лучами лазеров или снарядами рельсовых пушек. Искрящийся космический мусор окутывал корабли сверкающим коконом. Время от времени осколки просачивались сквозь защиту и наносили существенный урон броне и двигателю. Удары крупных обломков вели к гибели корабля.

Несмотря на развал управления флотом, высшее командование продолжало отдавать приказы. Но высокая плотность начального, парадного построения означала неизбежность столкновений. «Гималаи» на встречном курсе и полной скорости врезались в «Тор», и оба разлетелись в пыль. «Посланник» задел корму «Генезиса»; из широких пробоин в обшивке на ураганной скорости вырвался воздух, длинным шлейфом рассеявший по космосу оборудование и тела членов экипажа.

Самое страшное выпало на долю «Эйнштейна» и «Ся». Их капитаны воспользовались режимом дистанционного управления, обошли защиту экипажа от перегрузки и задействовали «тягу четыре». Ни один человек на борту не находился в состоянии погружения. Передаваемые камерами «Ся» кадры показали, как при включении двигателей больше сотни человек расплющились об пол пустого ангара истребителей. Камеры видели, как на белом полу размером с футбольное поле распускаются красные цветы. Под огромной тяжестью лужи крови, становясь все тоньше и постепенно расширяясь, сливались в одно громадное пятно…

В шарообразных каютах разыгрались наиболее ужасающие сцены. Как только начались запредельные перегрузки, люди съехали в самый низ сферы, а затем тяжелая дьявольская рука скомкала их тела, будто сделанные из пластичной глины, в единую массу. Никто даже крикнуть не успел. Единственными звуками были хруст костей и хлюпанье выдавливаемых наружу внутренностей. Груду мяса и костей залило кровью, а потом превратившиеся в кашу органы выпали в осадок, и жидкость очистилась, став прозрачной, плоской и ровной, как зеркало. Под кажущейся твердой поверхностью застыл слой останков — словно рубины, залитые в стекло.

При разборе событий люди сначала предположили, что перевод «Эйнштейна» и «Ся» на «тягу четыре» произошел по ошибке, совершенной в минуты хаоса. Но дальнейшее расследование опровергло эту теорию. Чтобы обойти проверку на погружение с использованием режима дистанционного управления, капитанам требовалось выполнить серию сложных манипуляций. Их практически невозможно сделать случайно.

Переданные с кораблей данные также показали, что еще до перехода на «тягу четыре» оба экипажа начали покидать корабли на истребителях и челноках. Двигатели включили на полную мощность лишь тогда, когда Капля подобралась вплотную и соседние корабли стали взрываться. Эти факты навели на мысль, что «Эйнштейн» и «Ся» собирались на полной скорости уйти от зонда, чтобы спасти корабли для человечества. Но не успели — Капля не позволила. Остроглазый бог смерти заметил, что кто-то ускоряется быстрее, догнал беглецов и уничтожил вместе с их безжизненным грузом.

Но двум кораблям удалось уйти от Капли на «тяге четыре». Это были «Квант» и «Бронзовый век». По совету Дин И их экипаж еще до боя перешел в состояние погружения. Как только гибельный огонь охватил третий ряд кораблей, капитаны запустили двигатели на полную мощность и вместе покинули поле битвы. Их изначальное положение в углу строя дало достаточно времени, чтобы затеряться в глубине космоса.

За двадцать минут погибло свыше тысячи кораблей — больше половины флота.

В объеме пространства диаметром в десять тысяч километров было не протолкнуться от обломков. Продолжавшее расширяться облако металлического мусора то и дело озарялось изнутри светом новых ядерных взрывов. Казалось, что во тьме космической ночи мерцают чьи-то гигантские бесчувственные глаза. А когда пламя взрывов угасало, сияние расплавленного металла превращало облако в кровавый рассвет.

Практически все оставшиеся корабли находились на значительном расстоянии друг от друга, но по-прежнему внутри облака летающего металлолома. Многие уже истратили боезапас рельсовых пушек и начали пробивать себе путь лазерами. Однако высокая нагрузка на реакторы не оставляла достаточно энергии для лучевого оружия. Приходилось медленно и мучительно долго лавировать между обломками. Большинство кораблей двигалось со скоростью расширения облака. Выбраться из этой ловушки было невозможно.

Скорость Капли, 170 километров в секунду, теперь в десять раз превосходила третью космическую. Она летела прямо сквозь обломки, расплавляя все на своем пути. За зондом тянулся сверкающий шлейф. Поначалу Капля походила на разъяренную комету, а потом, когда хвост подрос, она превратилась в гигантского серебристого дракона, растянувшегося на десять тысяч километров. Все облако металлической пыли светилось в его сиянии, а сам хвост извивался то туда, то сюда, как в безумном танце. Пробитые зондом корабли вспыхивали; вдоль тела чудовища постоянно горели четыре или пять небольших солнц. А через несколько секунд солнца взрывались, и миллионы тонн расплавленного металла окрашивали хвост дракона зловещим багрянцем.