– Они выбрали тебя, да?

Мои слова настигли его у самой двери и заставили остановиться на месте. Крис обернулся, в его глазах прыгали чертики:

– Как ты догадалась?

– В тот момент, когда ты возжелал больше полномочий для наследников Уайдбека, ты имел в виду себя и хотел, чтобы этот… спецназ считался с твоим мнением, да? Потому что вся эта организация принадлежит твоей семье, и вот теперь, когда гендиректор не может справляться с обязанностями, кто-то решил, что ты – лучшая кандидатура.

– Это больше похоже на недоразумение.

– Хочешь мое скромное мнение? – откинулась на подушку я. – Ты можешь позаботиться о том, что принадлежит тебе, Крис.

Моя последняя реплика явно пришлась ему по вкусу, потому что взамен я получила еще одну порцию сладких, как грех, поцелуев.

* * *

Я снова включила телевизор и продолжила следить за людьми, находящимися в конференц-зале. Они разговаривали, жестикулировали, листали бумаги, пили воду из тонких стаканов. И тут я увидела Криса, входящего в одну из дверей. Его появление заставило всех замолчать и повернуть головы. Мужчины встали, женщины засверкали улыбками. Он сел во главе стола – такой взволнованный, такой красивый, такой мой… Хаос поздравлений и рукопожатий. И в это время в зал явился еще один человек. Его появление никто не заметил, он бесшумно передвигался на инвалидном кресле и выглядел странно знакомым. На его коленях стояла круглая коробка, в которые обычно упаковывают торты. Он медленно катился сквозь толпу к…

– О нет… – охрипла я.

Незнакомец подкатил к Крису со спины и открыл коробку.

– Крис, оглянись!

Тот словно услышал меня и посмотрел в ту камеру, что передавала изображение на телевизор.

– Обернись!

Я начала жать на кнопки пульта и громко звать медсестру, но пульт явно перестал работать. Никто не спешил ко мне на помощь, вообще никто. Я попробовала спуститься с кровати, но мои ноги словно одеревенели, а перебинтованное бедро вообще превратилось в неподъемное бревно. Человек в инвалидном кресле тем временем сунул руку в коробку и достал из нее оружие…

– Крис! Крис! – заорала я. – Обернись!

Но он не слышал меня! Резкий, острый, как лезвие, звук вспорол пространство, и на светлой рубашке Криса начало расцветать розой кроваво-красное пятно. Я закричала так, что дрогнули стены, перекатилась набок и упала с кровати. Но… пола под кроватью не было – я просто падала, и падала в бездну…

– Лика, – чьи-то руки ловят меня в воздухе и прижимают к груди. – Это сон, это просто сон.

Я обняла Криса за шею и дала волю слезам. Обрести его снова после этого леденящего душу кошмара живого и здорового, в мгновение ока заполучить его в плен своих рук – о, боги баловали меня.

– Когда я вернулся, ты спала, и я решил не будить, – сказал Крис, и его голос подействовал на меня как успокоительное. Он прилег рядом.

– Уладил дела?

– Почти. У тебя странный голос, тебе больно?

– Да почему-то, – простонала я. – Нога, ребра, голова – все болит.

– Я решил уменьшить дозу анальгетиков, видимо, рано, прости, – он быстро встал, достал шприц из ящика стола и выпустил его содержимое в катетер на моем локте.

– Значит, ты врач, – восхищенно пробормотала я.

– Да, – кивнул Крис. – И более того, твой лечащий.

– Несешь ответственность за меня? – разулыбалась я.

– Еще какую, – сказал он, снова устраиваясь рядом.

– И… это призвание? Или необходимость?

– И так и этак. Мне всегда нравилось спорить со смертью. Ну, и некоторые знания сильно упрощают жизнь такого, как я, – ответил он.

– Ты должен уметь вытащить из передряги любое тело, которое тебе попадется. Поэтому?

– Да. Большинство вещей, которым меня учили, призваны служить именно этой цели: помочь мне выбраться из любой точки Земли, в каком бы теле я ни оказался. Выбраться живым и по возможности здоровым.

– Например, умение раздавать тумаки, – улыбнулась я, вспоминая как метко он раздавал выстрелы агентам и как эффектно разбрасывал их в стороны.

– Раздавать тумаки, – согласился он, касаясь губами моих волос.

– А еще?

– Умение определять страну, в которой нахожусь, по мельчайшим деталям, иностранные языки, биология, география, этнические особенности того или иного населения…

– Столько всего. Почему так важно взять именно то тело, которое попадется, сражаться за него, спасать? Вместо того чтобы просто вернуться в свое тело и попробовать заново?

– Потому что оказаться в жизнеспособном теле – это большая удача.

– А бывает, что забрасывает в нежизнеспособное тело? – нахмурилась я.

– Да, часто попадаются тела, которые не могут двигаться или имеют органические поражения мозга. Попадая в такое тело, ты не можешь убить себя, а значит, не можешь выбраться самостоятельно и начать сначала. Ты будешь сидеть в этой ловушке не один год…

Я замолчала, от услышанного болезненно заныли внутренности.

– Когда твой очередной прыжок? – хрипло спросила я.

– Не скоро, – Крис обнял меня. – Это будет так не скоро, что я успею надоесть тебе.

– Даже не мечтай, – возразила я, смыкая руки на его шее.

* * *

Крис лежал рядом и гладил меня по волосам, пока умиротворение и сон не начали снова одолевать меня. Потом он тихо высвободил руку из-под моих плеч и поднялся.

– Останься со мной, – сонно попросила я. – Мне не будет тесно, правда.

– Тебе нужно восстанавливаться. Я буду совсем рядом.

Я разочарованно вздохнула.

– Ну же, выше нос, – мягко сказал он и добавил то, что заставило меня покраснеть: – Это не последняя наша ночь вместе. Я обещаю.

«Наша ночь». Из его уст эти два слова звучали так особенно.

– Прости меня еще раз за все эти травмы, – склонился надо мной Крис. – Я не только не смог уберечь тебя, но и умудрился навредить.

– Ничего. Ты уже расплачиваешься, – буркнула я. – Например, сном на этой жуткой раскладушке.

– Ты чудо, – заявил мне он. – Ты знаешь об этом?

Крис ушел в дальний угол палаты. Я наблюдала из-под прикрытых ресниц за тем, как он снимает рубашку и натягивает футболку. Внезапно мои глаза широко раскрылись: даже в полумраке я отчетливо увидела, что на его груди и руках нет живого места – сплошные гематомы и ссадины. И все из-за меня.

Ничего, придет время, и лечащим доктором буду я. В моем распоряжении тоже есть лекарство, Крис, и я точно знаю, что оно лечит: я поставлю поцелуй на каждом твоем синяке…