Уверяю римлян и весь римский народ, что я весьма достаточные и превосходные силы имею для сего исполнения, но при всем том требую от самих римлян оказания верности и усердия своего к таковому благонамерению; и, как скоро войска, от меня посланные, приблизятся к Риму, немедленно верным и благомыслящим римлянам выйти им навстречу, соединиться с ними, вступить в город и всею силою овладеть крепостью и французов истребить или забрать в плен; уверяю при том, что обыватели и все их имения войсками, мне вверенными, будет сохранено и я все наивозможные способы и старание употреблю всему оному народу доставить тишину и спокойствие при таковых объясненных мною благонамерениях. Имею несумненную надежду, что римляне и весь римский народ, приняв в рассмотрение сущую свою пользу, требование мое выполнят непременно.

Письмо Ф. Ф. Ушакова Г. Г. Кушелеву о направлении десанта в Рим и Чивита-Веккию и намерении англичан вести сепаратные переговоры с французами

Вашему сиятельству донесть честь имею: с ескадрами, мне вверенными, 7 кораблями, одним фрегатом и одним авизом, отправясь из Палермо сего месяца 2-го числа, и 7-го дня в Неаполь прибыл благополучно, при котором фрегаты «Св. Михаил», «Григорий Великия Армении» и шхуна № 1 также обстоят благополучно, но фрегаты имеют великую течь и следуют к исправлению, как от меня уже вашему сиятельству донесено.

Осмотрев и учредя в Неаполе все потребные надобности, высажены с эскадры войска в десанте 818 человек под командою батальонного командира господина полковника Скипора и посланы в Рим и Чивита-Веккию для освобождения и взятия оных; в Неаполе прежних войск, в десанте находящихся, и с прибавкою к ним с фрегатов солдат, матрос и канонир до шестисот человек да еще с эскадры прибавлено к ним матрос и канонир до 4-х сот для потребных надобностей, впрочем, обо всех обстоятельствах с подробностию всеподданнейшим рапортом донесено от меня его императорскому величеству, с которого копию при сем представить честь имею.

По случаю проезжающего из Палермо чрез Неаполь неаполитанского курьера к высочайшему двору более писать, даже и с приложениев к рапорту копиев снять не успел. Из донесения моего об английском командоре Трубриче соизволите усмотреть, сколь беспредельная надменность агличан и чрезвычайные поступки против союзников, дружбою к ним расположенным.

Я с самого начала, будучи еще в Константинополе, при конференциях бывших поступки и требования аглин-ского министра Шмита заметил; с того ж самого времени начинали они нас рассортировывать в разные места, дабы не могли успеть в каких-либо важных предприятиях.

Таковое замечание есть весьма справедливо, что впоследствии и в разных их требованиях в разные времена весьма было заметно; во все места требовали они нас в развалочку[170], и кто требовал, все один другому сами себе противуречили, а особо в то время, когда взяты нами острова, прежде бывшие Венецианские, а оставался Корфу блокированный; предвидели они, что без всей соединенной нашей эскадры, по недостатку у нас войска, не можем ее взять, тогда все меры со всех сторон употреблены были. Требовали от нас разных отделениев весьма не дельно и ненужных, словом сказать, желали всегда приводить в расстройку и невозможность.

Петр Кондратьевич Карцов также весьма ими не хвалится, а теперешний поступок Трубрича можно назвать весьма неприятным и даже дерзким. Похоже ли освобождать французов изо всей Римской области в то время, когда эскадра нарочно для того пришла в Неаполь, и войска от меня посланы к Риму и Чивита-Веккии, и могли бы взять их силою. Дело, которое он и маршал Буркард на себя взяли, ежели бы я в сие время послал от себя барабанщика и обещал бы им такую капитуляцию и чрез него можно бы сие сделать, столь французы сробели нашего приходу и предприятия, чего они уже давно опасались и об том знали. В прочем имею честь быть.

Письмо Ф. Ф. Ушакова А. В. Суворову о капитуляции французских войск в Риме и Чивита-Веккии и действиях русских войск под Анконой

Ваше высокографское сиятельство, милостивый государь, граф Александр Васильевич!

Вашему высокографскому сиятельству донесть честь имею: по усиленному требованию и просьбе его величества короля обеих Сицилий 2-го числа сего месяца с эскадрами, мне вверенными, в числе 7-ми кораблей и 1-го фрегата, отправился я из Палермо и 7-го числа прибыл в Неаполь благополучно; да прежде прибытия моего в Неаполе находились оных же эскадр, мне вверенных, 3 линейных фрегата и 1 шхуна; требование его величества короля обеих Сицилий было в том, что не столь состоит от беспредельных тревожностей и беспокойств в крайней опасности от буйств и наглостей многочисленного народа, даже и от войск нерегулярных, чтобы все оное успокоить и привести в порядок, между тем с войсками эскадр, мне вверенных, соединя с оными войска неаполитанские, следовать к Риму и Чивита-Веккии для освобождения оных и Римской области от неприятелей.

По прибытии моем к Неаполю с господином статским советником и кавалером Италинским вошли мы во все подробные рассмотрения и обстоятельства; все беспокойства и беспорядки прекращены, потребные учреждения сделаны, и состоит спокойно. Между тем приготовлялись все потребные распоряжения, и войска эскадр, мне вверенных, соединенно с неаполитанскими к Риму и Чивита-Векки от меня посланы с повелением неприятелей, там находящихся, разбить, истребить или забрать пленными.

Но в самое сие время английский командор Трубрич, по прибытии моем в Неаполь, бывший тут с одним кораблем на рейде, отправился к Чивита-Веккии и, не объявя мне даже и на запрос мой своих предприятий, воспользовался силою войск наших, отправляемых к Риму и Чивита-Веккии, и предложил французам, в Чивита-Веккии и в Риме находящимся, самые выгодные и полезные для них при таковых обстоятельствах кондиции – отпустить их на капитуляцию; они, будучи устрашенные, воспользовались таковым предложением, и господином Трубричем вместе с находящимся под Римом с малым количеством войск неаполитанским генералом Буркардом заключена капитуляция, и, не дожидаясь приходу войск наших, французы из Рима и Чивита-Веккии отправлены во Францию со всем их экипажем, не яко военнопленные, с военным оружием и амунициею.

Я многократно отзывался с кардиналом Руффо, начальствующим в Неаполе, с господином Трубричем и генералом Буркардом, что таковые их поступки заключенной вредной капитуляции и отпуск вооруженных французов во Францию весьма вредны обстоятельствам и пользе союзных держав, упреждал благовременно кардинала Руффо, чтобы столь вредные переговоры и капитуляцию делать запретил; но за всем тем таковая капитуляция заключена и французы отпущены во Францию.

Из войск, от меня посланных к Риму и Чивита-Веккии, шестьсот человек российских и шестьсот неаполитанских стараюсь я отправить к Анконе для вспоможения отделенной от меня эскадре, там находящейся под командою флота капитана и кавалера графа Войновича, которым местечки Сенигалл, Фано и Фьюмизино от французов отняты. Французы во всех оных местах разбиты и из Фано взяты на капитуляцию военнопленными; Анкона обложена блокадою и противу оной сделано четыре батареи, и действуют [они] с успехом. Надеюсь, когда войска наши, на вспоможение отсель отправляющиеся, туда прибудут, настоящим действием можно будет принудить Анкону к сдаче. О чем донеся, с наивсегдашним истинным моим высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь быть, милостивый государь, вашего высокографского сиятельства покорнейший слуга