– Тогда что пользы звонить в Низер-Шилдс? Если что, нам бы уже перезвонили. Всему виной девичья забывчивость. Не трать даром времени.

– Все равно позвоню, – заявил Кон, исчезая за дверью.

Дедушка проводил его живым, сардоническим взглядом. Предупреждая возможные замечания с его стороны, я быстро добавила:

– Если Жюли и впрямь слегка запамятовала, то, возможно, поехала ужинать с Биллом Фенвиком.

– Чушь, – отрезал дедушка и, тяжело ступая, направился к выходу.

В гостиной Лиза разливала кофе, флегматично сосредоточившись на чашках.

Дедушка, по счастью, погрузился в молчание, нервно сплетая и расплетая пальцы, а про кофе напрочь позабыв.

Дональд по-прежнему поглядывал на часы, хотя я подозревала, что уже по иной причине, чем прежде.

Сама я многое отдала бы за возможность сбежать на прогулку – и чем дольше, тем лучше, а по возможности за несколько миль от Уайтскара.

– Если с девочкой что-то случилось… – наконец-то нарушил молчание дедушка.

– Да ничего с ней не могло случиться, – возразила я. – Если бы произошел несчастный случай, нас бы уже известили. Она бы позвонила… или кто-нибудь другой. Не беспокойся, все будет хорошо. Жюли вот-вот объявится.

– Если, скажем, шина лопнула где-нибудь в глуши, – вмешался Дональд, желая утешить, – они вполне могли застрять.

– Так надолго? На часах уже девять!

– Мфм, – отозвался Дональд.

Я встревоженно оглянулась на дедушку. От оживленного ехидства не осталось и следа. Теперь он выглядел на свои годы и даже старше, а рука, отодвинувшая в сторону чашку с нетронутым кофе, еле заметно дрожала.

В комнату вернулся Кон.

– Ничего нового, – коротко объявил он. – Миссис Фенвик знала, что Жюли ждут здесь к ужину. Билл обещался быть дома к семи. От них ни слуху ни духу.

– Говорил же я, звонить бесполезно! – раздраженно оборвал его дедушка. – Но нет, тебе, как всегда, виднее!

– Хоть какой-то шанс да был, – вполне миролюбиво сказал Кон, принимая из рук сестры чашку с заботливо размешанным кофе. – Надеялся уберечь вас от лишних тревог.

– И откуда вдруг ни с того ни с сего такая заботливость о ближнем своем, а, Коннор? С чего это ты так хлопочешь? Или тебе, видать, на руку, чтобы вся семья собралась за одним столом? Никак Лиза передала тебе то, что я говорил за ланчем, а?

Непростительное было замечание, тем паче в присутствии Дональда, хотя в обычных обстоятельствах никто бы на это и внимания не обратил.

Реакция же Кона недвусмысленно – и пугающе – свидетельствовала о той напряженности, что нарастала за внешне невозмутимым, безмятежным фасадом.

Молодой человек заметно побледнел и кофе допивать не стал. Он даже не посмотрел, куда ставит чашку: слепо опустил ее в пустоту и непременно уронил бы, если бы Лиза молча не приняла ее из руки брата.

Минуту Кон с дедушкой сверлили друг друга взглядом, а я не без страха ждала, что вот-вот произойдет взрыв.

– Если понадоблюсь, то я в поле, – наконец процедил Кон, разворачиваясь к двоюродному деду спиной. – Доброй ночи, Ситон.

И вышел из комнаты – все так же невозмутимо, но с видом человека, которому не терпится на свежий, чистый воздух.

Дедушка неожиданно фыркнул.

– Славный паренек, – заметил он с каким-то свирепым одобрением. А затем подарил Дональду тень прежней обаятельной улыбки. – Помните, я ведь вас предупреждал? Уж простите великодушно, что навязываем вам наши семейные перепалки.

Дональд отделался какой-то вежливой фразой, и разговор тонкой струйкой перетек в относительно нормальное русло.

Но минуло еще полчаса, а Жюли по-прежнему не объявилась, и телефон молчал. Должно быть, тревога читалась у меня на лице, а дедушка взял за привычку все чаще и чаще повторять: «И куда только девочка запропастилась?» – или, в качестве варианта: «Какого черта до сих пор не позвонила?» – пока я не заметила, что даже завидной крепости нервная система Дональда начинает сдавать. Так что я не удивилась, когда – пожалуй, рановато с точки зрения приличий – он поднялся от стола и объявил, что ему, наверное, пора.

Никто его не удерживал. Лиза, даже не пытаясь скрыть облегчения, встала и уступила гостю право отнести на кухню кофейные чашки.

Я поспешила за ним.

– Сейчас вернусь, Лиза, вот только помогу Дональду с воротами. Оставьте посуду мне, как обещали.

Над вместительной конюшней, рядом с которой припарковался Дональд, уже сгустились сумерки. Добравшись до места, я археолога не увидела. Я озадаченно задержалась у машины, вглядываясь в полумрак.

Послышались тихие шаги – я стремительно обернулась. Из-за конюшни, со стороны конного двора, бесшумно ступая, появился Дональд. Увидев меня у машины, он резко остановился, и даже в полутьме видно было, что он смутился. Я смотрела на шотландца во все глаза, не находя слов. Ну ни дать ни взять злоумышленник, пойманный с поличным!

Последовала крайне нервирующая пауза, но тут Дональд улыбнулся:

– Все в порядке. Я и не думал закапывать под сараем фамильное серебро. Просто навещал друзей.

– Друзей? – не поняла я.

Он рассмеялся:

– Заходите, познакомлю.

Я прошла за ним во двор, и Дональд распахнул створку двери опустевшего стойла. Внутри стоял сухой, душистый запах сена и лошадей.

Напротив двери помещался просторный денник, сейчас пустующий и незапертый, поскольку Блонди перевели на пастбище. Дональд включил свет и первым вошел туда.

Во всю ширину денника, от стены до стены, протянулись железные ясли – глубокие, до половины наполненные свежей соломой. Наверное, куры порой откладывали там яйца.

– Ну вот, – проговорил Дональд. – Все семейство в сборе.

Я заглянула в ясли. В соломе и вправду обнаружилось уютное гнездышко, но не с яйцами. Семеро котят, нескольких дней от роду, еще слепые, неокрепшие, мирно спали, тесно прижавшись друг к другу, – этакая пушистая, черно-бело-рыжая куча-мала. Дональд протянул к ним руку и осторожно коснулся теплой шерстки. В тот же миг черно-белый призрак вскочил на железную перекладину у самого его локтя, тихонько замурлыкал и спрыгнул вниз, к котятам. Пушистые комочки завозились, распихивая друг дружку и устраиваясь поудобнее, а затем расположился и Томми, блаженно сощурившись, усердно уминая лапами шуршащую солому.

– И как это вы их отыскали? – прошептала я.

– Да сам же Томми и показал. Сегодня, когда я возвращался из Уэст-лоджа.

– Ну что ж, я ваш секрет сохраню свято. Сюда никто не заглянет, пока лошадей нет… Вам и в самом деле пора – так рано?

– Думаю, так оно будет лучше.

– Мм, да, понимаю.