• Никаких иностранных заговорщиков, стремящихся развалить СССР, не было в природе. При этом не следует путать деятельность по «нанесению ущерба» с деятельностью по «развалу страны». Если стремление «нанести ущерб», и по возможности — как можно больше, присутствовало всегда в отношениях между СССР и другими ведущими странами мира как очевидная закономерность, то «развалить СССР мирным путем» — эта задача никогда не стояла ни перед одной из западных держав на всем протяжении послевоенных десятилетий. Не стояла в силу того, что она представлялась абсолютно недостижимой (некие «инструкции» Даллеса, на которые ссылается в прессе даже такой неглупый человек, как Никита Михалков, — это просто несерьезно).

• Кто на Западе, например, мог предположить, что Горбачев вдруг «достанет» истлевший от времени Союзный договор 1922 г., отбросит Конституцию СССР и начнет заново «собирать» республики? Кто на Западе мог предположить, что не найдется ни один опытный, грамотный человек, который ему мог бы сказать: «Дорогой Михаил Сергеевич! Это путь, ведущий к развалу СССР!» Таких в стране не нашлось вплоть до лета — осени 1990 г. Но когда я об этом заговорил, в том числе и с трибуны III съезда народных депутатов России, было уже поздно. Поезд, «нагруженный динамитом» Союзного договора, мчался с огромной скоростью в пропасть.

И оказался… в Беловежской Пуще, в селении Вискули, вблизи охотничьего домика для партийных чиновников.

•…Горбачев фактически оказался одиноким пленником своих замыслов. Пытаясь лично контролировать «ситуацию», он не давал возможности в полную силу работать премьеру Николаю Рыжкову и отправил его правительство в отставку в начале 1991 г. Премьер Павлов, заменивший порядочного Николая Рыжкова, не умея пользоваться огромной властью главы Правительства СССР, в то же время почему-то добивался все большего увеличения своих полномочий. Скорее всего, это были интриги таких же, как он сам, недалеких его помощников, пытающихся «подготовить» Павлова к замене Горбачева. Поэтому он фактически согласился возглавить антигорбачевский переворот, полагая, что Крючков, Янаев и Язов осуществят всю необходимую для этого «грязную работу». Но ни он сам, ни указанные должностные лица не обладали достаточно изощренным умом, чтобы подготовить и провести последнюю успешно. Крючков, как я сделал вывод из своего неоднократного общения с ним (с периода занимаемой мной должности первого заместителя Ельцина), был человеком довольно-таки посредственным. Существующее представление о некой «чекистской гениальности» Андропова, при котором сделал большую карьеру Крючков, у меня вызывает очень серьезные сомнения. Во всяком случае, при Крючкове КГБ стал стремительно деградировать — отсюда провальный проект КГБ, навязанный им части руководства СССР (ГКЧП). И в равной мере — последующие события («ползучий переворот») по развалу СССР — и снова при полном бездействии многочисленного офицерского корпуса КГБ, оказавшегося бездарным и равнодушным к судьбе Отечества, которое он должен был защищать.

• КГБ не сумел предотвратить воинствующий характер действий и пропаганды армянских радикалов-экстремистов, издавна лелеющих мечту поглотить Нагорный Карабах. Последние впервые в истории СССР увидели при Горбачеве возможность реализовать эту свою мечту. Именно совершенная беспомощность службы Крючкова привела к кровавой войне между Арменией и Азербайджаном, когда целые подразделения Закавказского фронта подкупались воюющими сторонами и участвовали в боевых действиях с применением тяжелой техники и авиации. Коррупция стремительно пронизала все структуры власти — государственные и партийные органы, Армию, МВД и КГБ. Хваленые горбачевские министры Крючков, Язов и Пуго — все они оказались пустышками, ни на что не способными безвольными догматиками.

• Отметим, первый крупномасштабный военный конфликт на территории СССР произошел именно в Карабахе, и обнаружившаяся безнаказанность зачинщиков привела к бурному росту националистических выступлений по всей периферии СССР — Средней Азии, Кавказу, Прибалтике и Молдавии. Особое важное, прямо-таки выдающееся значение в развале СССР имела акция армянского руководства, под видом волеизъявления населения Нагорного Карабаха, выйти из состава Азербайджана, направленная на отторжение этой области от последней в целях его присоединения к Армении. (См.: Бабурин СЛ. Мир империй. Территория государства и мировой порядок. СПб, 2005. С. 497.) 1 декабря 1989 г. Верховный Совет Армянской ССР и областной Совет Нагорного Карабаха приняли совместное постановление о воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха. Заявив о своем уважении к общечеловеческим принципам самоопределения и законному стремлению двух насильственно разделенных частей армянского народа, Верховный Совет Армении признал факт самоопределения Нагорно-Карабахской автономной области, а съезд полномочных представителей Нагорного Карабаха и избранный им Национальный совет объявил единственной законной властью в области. Было заявлено об образовании совместной комиссии для разработки практических шагов по осуществлению воссоединения Армянской ССР и Нагорного Карабаха. Президиуму Верховного Совета Армянской ССР, Совету Министров Армянской ССР и Президиуму Национального совета НКАО было поручено предпринять все вытекающие из постановления необходимые меры по осуществлению реального слияния политических, экономических и культурных структур Армянской ССР и Нагорного Карабаха в единую государственно-политическую систему. Армянская сторона исходила из утверждения, что Карабах, как, по ее мнению, и Нахичевань, как территории исторического проживания армян, является «исконно армянской территорией». (Там же. С. 497.) Так началась война между двумя республиками Советского Союза, при бездействии союзных органов власти.

Таким образом, армянское руководство, взявшее отчетливо курс на взлом политической системы СССР и насильственный захват части территории соседней союзной республики, нанесло первый и сокрушительный удар по целостности СССР, по всей политике перестройки и демократических преобразований, осуществляемых Горбачевым. Перед Горбачевым возникла очень неприятная дилемма.

Первое. Он должен был силой оружия подавить карабахский сепаратизм и привлечь к ответственности тогдашних лидеров Армении — и тем самым показать, что он, Горбачев, обласканный Западом, остался на деле типичным тоталитарным вождем Советской империи (именно этого желало абсолютное большинство народа, судя по всем проводимым в те времена социологическим опросам).

Второе. Горбачев мог, подчеркивая свою демократичность, пытаться мирными средствами продолжить диалог с воюющими сторонами. Что он и делал, хотя бесплодность «переговоров», ведущихся с эмиссаром Кремля Аркадием Вольским, была очевидна изначально. (Отметим при этом, что КГБ СССР показал свое банкротство уже тем, что допустил созревание здесь такого масштабного узла противоречий.)

При этом речь вовсе не шла о «восстании» Карабаха — на такое население было не способно. На стремлении «оторвать» Карабах от Азербайджана действовали армянские лидеры, а также мощная диаспора в СССР и за рубежом, взявшая на вооружение модель Израиля в ее аннексии арабских земель.

При этом я вовсе не стремлюсь высказывать свои суждения о том, «кому принадлежит Карабах — Армении или Азербайджану». Во-первых, эта земля принадлежала и принадлежит тем людям, которые испокон веков проживали и проживают на ней. Во-вторых, эту проблему следовало решить высшим органам власти СССР в соответствии с Конституцией СССР. И любые попытки изменить ста-туе этого края, предпринимаемые Арменией и Азербайджаном, были незаконными, и организаторов такого рода действий следовало предать суду.