Вдалеке зазвонил колокол, и молодая женщина в красной юбке, которая показывала Кэтлин, какой первый зуб прорезался у ее ребеночка, вскочила на ноги.

— Матерь Божия! Мой Кевин скоро вернется, а дома нет обеда!

— Так возьми немного жаркого, Мэри-Хелен, там достаточно для всех.

Не прошло и минуты, а Мэри-Хелен уже бежала домой, держа одной рукой малыша, а другой — миску, прикрытую салфеткой.

— Поможешь мне убрать посуду, Колум? Сейчас мужчины приедут обедать. Где только черти носят эту Бриди?!

Один за другим вошли мужчины, возвратившиеся с поля. Скарлетт встретила брата своего отца — дядю Дэниэла и его сыновей. Их было четверо, от двадцати до сорока четырех лет. Сам дядя, несмотря на свои восемьдесят, оставался высоким и энергичным.

— Дом, наверное, ничуть не изменился с тех пор, когда папа был молодым и его старшие братья тоже.

Колум казался таким маленьким, когда сидел за одним столом с огромными мужчинами О'Хара.

Пропавшая Бриди вбежала в дверь как раз тогда, когда Кэтлин раскладывала жаркое по тарелкам. Бриди промокла насквозь: ее юбка прилипала к ногам, а с волос капало на спину. Скарлетт, услыхав шум, подняла голову, но солнце светило ей прямо в глаза и она ничего не увидела.

— Ты что, Бриди, в колодец свалилась? — спросил самый младший из братьев, Тимоти.

Он обрадовался возможности отвлечь внимание от собственной персоны, потому что братья поддразнивали его за слабость, которую он питал к какой-то девушке. По имени ее не называли, а говорили «некая золотоволосая дама».

— Я купалась в реке, — сказала Бриди.

Потом она села и начала есть, не обращая внимания на реакцию, вызванную ее заявлением. Даже Колум, который никогда никого не критиковал, повысил голос и постучал по столу.

— Отвлекись-ка от кролика и посмотри на меня. Бриджи О'Хара! Разве ты не знаешь, что на каждую милю по всему течению Бойна каждый год приходится по одному утопленнику?

Бойн?!

— Это что, тот самый Бойн, что в «Воинской битве»? Да, Колум? — спросила Скарлетт.

За столом воцарилось молчание.

— Папа рассказывал мне об этом раз сто, не меньше. Он говорил, что О'Хара потеряли из-за нее все свои земли.

Ложки вновь застучали по тарелкам.

— Да, это так, — ответил Колум, — река осталась все той же. По ней проходит граница. Если хочешь, я покажу тебе, но надеюсь ты не собираешься воспользоваться ею вместо ванны. Как ты только до такого додумалась, Бриди? Да что на тебя нашло?!

— Кэтлин сказала мне, что приехала кузина Скарлетт, а Элин сказала, что служанка леди должна мыться каждый день, прежде чем прикасаться к одежде леди и к ее волосам. Вот я и пошла мыться.

Тут она впервые посмотрела на Скарлетт, до этого ее словно не существовало.

— Вот увидите, я буду стараться угодить вам во всем, если вы возьмете меня в Америку, — ее синие глаза заблестели, а маленький круглый подбородок решительно выпятился.

Она очень понравилась Скарлетт. Можно быть уверенной, что Бриди не станет плакать и скучать по дому. Но она может пользоваться ее услугами лишь во время путешествия. Ни у одной южанки еще не было белой горничной. Скарлетт не знала, как сказать об этом. Колум сделал это за нее.

— Уже решено, что ты поедешь с нами в Саванну, так что можешь не рисковать своей жизнью.

— Ура! — завопила Бриди. — Я не буду такой невоспитанной, когда стану горничной, — сказала она, краснея, потом обратилась к Колуму: — Я ходила к броду, там вода едва доходит до колена. Я же не такая дура, как все остальные.

— Но ведешь ты себя именно так, — сказал Колум. Он снова улыбался. — Скарлетт расскажет тебе обо всем, что может понадобиться леди. Но ты должна научиться всему до отъезда. У тебя будет еще две недели на корабле. За это время ты сможешь выучиться всему, что нужно.

Бриди тяжело вздохнула:

— До чего же тяжело быть самой младшей! Все набросились на нее с громкими укорами, кроме Дэниэла, который за время обеда не произнес ни слова. Когда все угомонились, он отодвинул свой стул и встал.

— Копать лучше, пока земля сухая, — сказал он, — заканчивайте еду и пойдемте работать.

Затем он торжественно поклонился Скарлетт:

— Юная Кэти-Скарлетт О'Хара, ты оказала великую честь моему дому, и мы всегда будем рады тебе. Твоего отца всегда любили здесь, и разлука с ним, словно камень, лежит на моей душе вот уже более пятидесяти лет.

Она была так изумлена, что не могла вымолвить ни слова. И пока она раздумывала, что ответить, он уже скрылся из виду.

Колум подвинул свой стул поближе к очагу:

— Тебе, может быть, не нужно этого знать, милая Скарлетт, но ты оставила глубокий след в этом доме. Сегодня я впервые услышал, что Дэниэл говорил о чем-то, кроме своей фермы. Тебе надо следить за каждым своим шагом, иначе вдовы и старые девы всей округи наведут на тебя порчу. Дэниэл вдовец и вполне может еще раз жениться.

— Колум! Но ведь он же старик!

— Посмотри на его мать. В свои сто лет она еще цветет. И он сможет хорошо пожить еще не один год. Так что будет лучше, если все будут знать, что у тебя есть муж.

— А может, лучше напомнить мужу, что он не единственный мужчина в мире? Я скажу ему, что в Ирландии у него есть соперник.

Мысль о том, что Ретт будет ревновать ее к ирландскому фермеру, заставила ее улыбнуться. А впрочем, почему бы и нет? Она могла бы просто намекнуть, не говорить, кто он. О, как будет прекрасно! Ретт будет подле нее, как только она того захочет! Неожиданное мучительное желание охватило ее. Нет, она не станет дразнить его Дэниэлом О'Хара и вообще кем бы то ни было. Все, чего она хочет, — это быть с ним, любить его, родить ему этого ребенка.

— В одном Колум прав, — заговорила Кэтлин, — Дэниэл благословил тебя, а он — глава семьи. Когда ты не сможешь оставаться у Молли, для тебя здесь всегда найдется местечко, стоит только захотеть.

Скарлетт увидела подходящий повод. Любопытство прямо-таки сжигало ее.

— Как вы все размещаетесь на ночь? — спросила она прямо.

— Мансарда делится на две части. Ребята занимают одну половину, а мы с Бриди другую. А Дэниэл — эту кровать у камина, когда бабушка отказалась на ней спать. Я тебе сейчас покажу.

Кэтлин потянула спинку деревянной скамьи, стоявшей вдоль стены, спинка согнулась и опустилась, превратившись в кровать с тонким матрасом, покрытую тоненьким шерстяным одеялом.

— Он говорил, что сделал это, чтобы показать, какую хорошую вещь она упустила, но по-моему, ему просто было одиноко в той комнате после того, как тетя Тереза умерла.

— В «той комнате»?

— Да, вон там, — она кивнула в сторону двери, — мы приспособили ее под прихожую. Чего зря пустовать? Но кровать там осталась, и она будет готова для тебя в любую минуту, стоит только захотеть.