Германское командование после провала контрудара под Арнсвальде приняло решение перейти к обороне на всем фронте от Вислы до Одера. Одновременно оно, проведя перегруппировку сил и средств, не прекращало усиливать группу армий «Висла» новыми соединениями и готовилось к активным действиям. Этим и можно объяснить то, почему штрафников перебросили в Германию[1125].

В первой половине февраля 1945 г. штурмовую бригаду перевели в Губен, и вскоре подчинили XL танковому корпусу 4-й танковой армии. Из Губена соединение перебросили в район Сагана (сегодня — Жагань) и Наумбурга (сегодня — Новогруд-Бобжаньский). Перед подразделениями бригады поставили задачу отбить у советских войск город Зоммерфельд (сегодня — Любско), захваченный 17 февраля[1126].

Атаку на Зоммерфельд возглавил лично Дирлевангер, взявший на себя командование 73-м полком СС. В ходе ожесточенного боя город был отбит, но командир соединения, шедший в наступление в первых рядах, был ранен. Аноним вспоминает боевые действия в Зоммерфельде:

«Наш II батальон был введен в бой в центре населенного пункта и наносил удар при поддержке бронетранспортеров. Русские были явно не готовы к этому, и мы смогли взять пленных, захватить оружие и другие трофеи. Дирлевангер, которому мы еще в 1940 г. дали прозвище "Ганди" — из-за его сходства с индийским государственным лидером, во время атаки был ранен. Он никогда не был трусом и в ходе боев всегда был впереди. В городе и вокруг него мы обнаружили изнасилованных женщин и девушек, а также расстрелянных стариков. Кроме того, рядом с кирпичным заводом лежало около 60 мертвых французских военнопленных. Почему русские их убили? Возможно, они думали, что это французские добровольцы вермахта…

Мы зачистили Зоммерфельд от оставшихся красноармейцев, которые, вероятно, не заметили отхода своих войск или были увлечены грабежами. После того, как мы увидели убитых немецких гражданских лиц, хлопот у нас прибавилось. Мы похоронили замученных и убитых и подготовили оборонительные позиции. Уже ночью Красная армия вела сильный артиллерийский огонь по городу, но, как ни странно, только немногие дома пострадали вследствие этого удара. На следующий день иваны провели танковую атаку на город с юго-восточного направления. Так как нам было приказано отходить к Нейсе, мы оставили Зоммерфельд второй раз»[1127].

После боев за Зоммерфельд Дирлевангер был отправлен в полевой госпиталь. Как выяснилось, очередное (12-е по счету) ранение командира штрафников отразилось на его здоровье неблагоприятным образом — открылась старая рана. 12 марта 1945 г. Дирлевангеру подписали отпускной билет и направили в тыл. Больше на фронт он не возвращался[1128].

Вместо Дирлевангера на должность командира соединения был назначен бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС Фриц Шмедес (родился 7 октября 1894 г. в Ольденбурге). Новый командир дивизии был человеком, закаленным в боях. Шмедес завершил Первую мировую войну в чине обер-лейтенанта, был награжден Железным крестом I и II классов. Он участвовал в боях с коммунистами Рурской области в составе добровольческого корпуса, а в период Веймарской республики служил в полиции Эрфурта. В 1937 г. Шмедес вступил в НСДАП, а в 1942 г. — в СС. На Восточном фронте он командовал 4-й полицейской дивизией СС. 15 февраля 1945 г., когда началось развертывание штурмовой бригады в дивизию, Шмедеса поставили исполнять обязанности «тактического руководителя» соединения. Разумеется, после того как Дирлевангера ранили, он занял его место[1129].

Шмедес возглавил дивизию в тот момент, когда части соединения вели тяжелые оборонительные бои за город Губен. Используя все имевшиеся силы, в том числе подразделения вчерашних курсантов из юнкерской школы СС в Брауншвейге, штрафники отчаянно сопротивлялись. 22 февраля солдаты и офицеры 36-й дивизии СС подбили несколько танков Т-34 и отбили атаку советской пехоты[1130].

На следующий день, 23 февраля, 73-й ваффен-гренадерский полк СС был усилен 3097-м пулеметным батальоном укрепрайона Губен (Festungs-Maschinengewehr-Btl. 3097). Бои продолжились с новой силой и с не меньшим ожесточением. Комендант укрепрайона, майор Теерман, назначенный Гитлером оборонять восточную часть города до последнего солдата (укрепрайон и сам город предполагалось использовать в качестве плацдарма для контрнаступления), не выполнил распоряжение фюрера и вскоре застрелился, чтобы не попасть под суровый приговор военного суда. Новый комендант укрепрайона, полковник Бергер, сразу издал множество приказов. В них недвусмысленно говорилось о том, что переход через реку Нейсе в западную часть Губена без приказа будет караться смертной казнью. По сообщению анонима, ему приходилось видеть повешенных военнослужащих-дезертиров. У них на груди висели таблички со словами «Я — трус» и «Я предал немецких женщин и детей»[1131].

Драконовские меры, предпринятые для удержания губенского укрепрайона, позволили германским войскам обороняться на этом участке до середины апреля 1945 г. Но перспективы дальнейшей борьбы за плацдарм представлялись немецким военным в крайне мрачных тонах. Было ясно, что оборона здесь держится из последних сил, и при крупном наступлении советских войск она вряд ли устоит под их натиском.

В марте 1945 г. 36-ю дивизию СС перевели в район юго-западнее Губена, на участок Хорно — Заро — Мулкнитц. Оборонительные позиции соединения располагались вдоль реки Нейсе, соседями справа и слева были 275-я, 214-я, 342-я пехотные и 545-я фольксгренадерская дивизии. В рядах штрафного соединения, поступившего 12 апреля 1945 г. в подчинение V армейского корпуса 4-й танковой армии (командующий — генерал танковых войск Ф. Грезер), все чаще отмечались случаи дезертирства. Шмедесу пришлось отдать приказ о том, чтобы унтер-офицеры, заметившие подготовку солдат к побегу, расстреливали их на месте. То же самое следовало делать в отношении военнослужащих из других дивизий[1132].

Готовясь к решающим боям на берлинском направлении, германское командование уделяло большое внимание укреплению узлов обороны — Штеттину, Гартцу, Франкфурту-на-Одере, Губену, Форсту и Мускау, а также быстрому созданию необходимых резервов. С этой целью в конце марта и в течение первой декады апреля главное командование сухопутными силами вывело из первой линии обороны почти все танковые и панцегренадерские дивизии. Соединения, выведенные во второй эшелон, спешно пополнялись людским составом и материальной частью. Отдельные части и соединения, обескровленные в предыдущих боях, расформировывались, и их личный состав направлялся на пополнение других частей[1133].