— После промчавшегося войска и прокатившихся камней?! Куда-куда, а в эту сторону враги точно не сунутся. — Я погладила жеребца по шее, но он, кажется, этого даже не заметил. — Что с лошадками делать будем?

— Расседлаем и отпустим, — предложил колдун, подходя к своей кобыле. — Они и так уже для нас славно потрудились.

Несколько минут мы в молчании сгружали на снег поклажу и расстегивали ремешки упряжи. Освобожденная первой кобыла Мрака, не веря своему счастью, галопом скрылась в темноте, но почти сразу же вернулась и с визгливым ржанием стала кружить поблизости. Жеребец снова начал нетерпеливо приплясывать, мешая мне снять седло.

— Слушай, — вспомнила я, — а ты не видел в замке или во дворе рослого бронзоволосого человека? Нахальная такая рожа, со щегольской бородкой?

— Видел, — ничего не подозревающий Верес стянул уздечку со своей лошади, напутственно хлопнул ее по боку. — Запоминающееся лицо. Твой знакомый? Не волнуйся, он жив.

Увы, как раз теперь я не на шутку разволновалась и, оставив коня, повернулась к колдуну.

— Это знакомый твоей знакомой и, если уж на то пошло, вовсе не человек — предыдущая «смерть» Тайринн была инсценирована с его помощью!

Верес растерянно, еще не успев встревожиться, потер лоб рукавицей:

— Тогда какого гхыра он сражался против наемников и отступал вместе с нашими?

Пожалуй, впервые в жизни ночной лес показался мне неуютным и даже жутковатым.

— Верес, он где-то здесь, — прошептала я, пятясь к мужчине. — Пока мы сражались и бежали, он еще мог затеряться в толпе, но во время идущей сейчас переклички десятники мигом обнаружат чужака. Значит, он либо отстал от нас в лесу, либо вернулся сюда, чтобы сменить ипостась.

— Шел, успокойся. — Сам колдун даже не счел нужным понизить голос. — Это всего лишь оборотень.

— Это самец оборотня, он крупнее и сильнее меня в два раза.

— Трусливее, надеюсь, тоже? Да ему сейчас лишь бы удрать подальше, а не счеты с нами сводить.

— Я бы не удирала, пока не сведу.

— Шел, нас двое, — терпеливо начал увещевать меня колдун. — У меня еще остался кой-какой запас магии, у тебя при поясе даркан, с которым имеет значение только мастерство, а не размер противника..

Так-то оно так. Только сегодня я до того этим дарканом намахалась, что тошнит от одной мысли о необходимости снова вынимать его из ножен.

— Я не боюсь его, Верес. Но, как я уже не раз тебе говорила и доказывала, оборотни очень хитрые и умные. Иные долго не живут.

Надо поскорее отделаться от кэльпи, из-за них мне даже колдуна толком не слышно. И ветер, как на грех, стих… Я снова подступила к жеребцу, и тот, еле дав мне расстегнуть подпругу, так подкинул задом, что седло описало дугу и шлепнулось в малинник. Может, отпустить его прямо с уздечкой? Всё равно не я за нее платила…

— Отойди от коня, сестричка.

Я мысленно застонала. Ну хоть бы раз мое чутье опасности сработало вхолостую!

— С какой это радости? — Сдаваться без боя или хотя бы устного протеста я не собиралась.

— Должен же кто-то возместить мне понесенные убытки, — осклабился оборотень, так нахально выходя на открытое место, словно в наших руках вместо мечей были ивовые прутики. — А то замок разрушили, подружку угробили, настроение испортили и даже не извинились… Э, нет, стой на месте, дорогуша! Я помню, что обещал тебе ночь пламенной страсти, но, извини, как-нибудь в другой раз. Сейчас меня интересует только этот славный, не тонущий в снегу конек.

— И ты думаешь, что я расчувствуюсь и так просто тебе его отдам?

— Обижаешь! — Наглая улыбка Этвора стала еще шире и зубастее. — Пряника для тебя я, увы, не припас, посему вынужден применить иной метод убеждения. Этот артефакт, — оборотень продемонстрировал нам знакомый перстень, на мужской руке смотревшийся куда уместнее, — испепелит одного из вас на месте. Понятия не имею, кого именно. Кольцо само выберет, кто представляет для меня большую угрозу.

— Он это серьезно? — Пожалуй, я успела бы полоснуть его дарканом по руке, но, глянув на Вереса, передумала. Колдун застыл в такой напряженной позе, что подтверждение уже не требовалось. Оставалось только с беспомощной злостью наблюдать, как Этвор неторопливо отвязывает от дерева конец повода и вскакивает на коня.

— Ну и где же твой хваленый запас магии?! — рыкнула я на Вереса, как только оборотень с издевательским хохотом скрылся среди деревьев, почему-то так и не пустив в ход перстень, — а ведь от подобного соблазна не удержался бы ни один порядочный злодей!

— Зачем зря добром разбрасываться? — Мужчина «отмер» и преспокойно вложил меч в ножны. — Он блефовал. Активировать этот артефакт может только маг.

— Что?! — Я в тот же миг сорвалась с места, на бегу наклонившись за Вирриным арбалетом, валявшимся возле седел.

— Шел, стой! Да погоди ж ты!

Когда мы выскочили на опушку, оборотень был уже далеко. Для погони — но не для выстрела.

Я торопливо взвела арбалет, с прищуром проследила за беглецом зазубренным острием и прямо в движении нажала курок.

Верес ударил меня по руке, спущенная стрела ушла в снег. И поскорее, пока я в сердцах не треснула его арбалетом, заговорил:

— Одной стрелой ты его всё равно не остановишь. А если попадешь в коня, тот сбросит седока.

— Ну и отлично, хоть кровь пущу или десяток синяков на память поставлю!

— Самая лучшая память — вечная, Шел, — колдун, скрестив руки на груди, философски любовался мчащейся по полю тройкой.

Я опустила арбалет, сообразив, что он имеет в виду.

Похоже, Этвору было всё равно, куда удирать — он только понукал жеребца, не натягивая поводьев.

И заметил полынью, запорошенную снежком, лишь когда та раздалась под конскими копытами…

Плеск, короткий вскрик — и всё стихло. Только чернели за камышовой полосой три продолговатых пятна, как отпечаток огромной птичьей лапы.

— Что ж, будем считать это платой за аренду коней, — подвел итог Верес.

— Фальшивая монетка, — хмыкнула я, закидывая арбалет за спину.

— Ничего, рыбкам на корм сгодится. — Колдун развернулся и пошел обратно.

В бесформенной груде камней посреди пустынного поля и впрямь не было ничего интересного.

Даже солнце сегодня всходило особенное: бледно-золотистое и почти теплое, или это нам было жарко от переполняющего сердца ликования.

Вражье войско к нам так и не вернулось, дезертировав по окрестным лесам. По пустоши еще разгуливали обескураженные загрызни, после гибели хозяев прекратившие кидаться на всех подряд, но по-прежнему готовые подкрепиться одиноким воином, а магам предстояла кропотливая работа по отслеживанию телепортов, которыми ретировались заговорщики. По обрывкам разговоров я поняла, что в остальной Белории тоже не всё гладко: троих придворных чародеев предупредить о готовящемся покушении не успели, и отбиться от наемных убийц удалось только одному. Кое-где начались погромы — храмовники, подкупленные заговорщиками, подливали масла в огонь, благословляя паству на «священную битву» и гарантируя поредевшему Совету Ковена еще как минимум год головной боли.