На его серых щеках проступило что-то вроде румянца. Черные глаза засияли еще ярче, если такое вообще возможно. Генерал медленно откинулся назад и закрыл глаза.

Я сделал большой глоток, осушив почти весь стакан.

– Предположим, у него неприятности. Скажем, из-за мужа той женщины. Джо Месарви.

– Только не у О’Мары. – Старик подмигнул. – Неприятности могут быть у кого угодно, но не у него.

– Ладно. Должен ли я сообщить в отдел по розыску пропавших без вести о том, где может находиться женщина?

– Конечно нет. До сих пор они ничего не сделали. Пусть продолжают в том же духе. Найдите его сами. Я заплачу тысячу долларов – даже если вам просто придется перейти на другую сторону улицы. Передайте ему, что здесь все нормально. Старик в порядке и шлет ему привет. И все.

У меня просто не повернулся язык. Внезапно я понял, что не могу рассказать ему о том, что мне сообщил Ларри Батцель, и о судьбе самого Ларри – ничего. Я допил бренди, встал и надел плащ.

– Слишком большая сумма за такую работу, генерал Уинслоу. Поговорим об этом позже. Вы даете разрешение представлять ваши интересы так, как я сочту нужным?

– Просто скажите ему. – Старик нажал кнопку звонка на инвалидном кресле. – Я хочу знать, что с ним все в порядке, и я хочу, чтобы он знал: со мной все в порядке. Больше ничего – если ему не нужны деньги. А теперь прошу меня извинить. Я устал.

Он закрыл глаза. Я пошел через джунгли к двери, где меня встретил дворецкий с моей шляпой в руках.

Я вдохнул прохладный воздух и сказал:

– Генерал просил меня повидаться с миссис О’Марой.

Белый ковер тянулся от одной стены комнаты до другой. Неимоверно длинные занавески цвета слоновой кости небрежными складками ниспадали на ковер у каждого из многочисленных окон. Сами окна выходили на темные подножия холмов; воздух за стеклами тоже потемнел. Дождь еще не начался, но в атмосфере уже чувствовалось напряжение.

Миссис О’Мара вытянулась в белом шезлонге, сбросив тапочки и демонстрируя ноги в сетчатых чулках, уже вышедших из моды. Это была высокая смуглая женщина с надменным ртом. Привлекательная, но не то чтобы красивая.

– Зачем, ради всего святого, я вам понадобилась? Все и так известно. Слишком хорошо известно, черт возьми. Кроме того, мы ведь не знакомы, так?

– Скорее всего, нет. Я скромный частный детектив.

Миссис О’Мара протянула руку за стаканом, которого я не заметил, но о присутствии которого должен был догадаться – учитывая ее сброшенные тапочки и манеру говорить. Она пила медленно, и на ее пальце поблескивало кольцо.

– Мы встретились в его «тихом» баре, – с коротким смешком сказала миссис О’Мара. – Очень красивый бутлегер с густыми кудрявыми волосами и ирландской улыбкой. И я вышла за него. От скуки. А что до него, то бутлегерство даже тогда не приносило стабильного дохода, а других занятий у него не было.

Миссис О’Мара ждала моих возражений, хотя, похоже, ее это не очень волновало. Я ограничился вопросом:

– Вы не видели, как Дад уезжал в тот день?

– Нет. Я редко видела, как Дад уезжает или возвращается. Такая вот у нас была жизнь. – Она сделала еще глоток.

– Ха! – усмехнулся я. – Но вы, конечно, не ссорились.

– Ссориться можно по-разному, мистер Кармади.

– Да. Мне нравится ваша манера выражаться. Разумеется, вы знали о девушке.

– Мне приятно, что можно быть абсолютно откровенной со старым семейным детективом. Да, я знала о девушке. – Миссис О’Мара заправила за ухо прядь иссиня-черных волос.

– Знали еще до его исчезновения?

– Совершенно верно.

– Откуда?

– А вы не слишком прямолинейны? Связи – так это называется. Я люблю поболтать. Разве вы не в курсе?

– Вы знаете компанию из «Дарданеллы»?

– Я там бывала. – В ее голосе не чувствовалось ни испуга, ни даже удивления. – Практически жила там неделю. И там познакомилась с Дадли О’Марой.

– Понятно. Ваш отец женился довольно поздно, не так ли?

Она побледнела. Я хотел разозлить ее, но ничего не вышло. Миссис О’Мара улыбнулась, и ее щеки вновь порозовели. Потом она потянула за шнур звонка, лежавший среди мягких подушек шезлонга.

– Очень поздно. Только вас это не касается.

– Не касается, – подтвердил я.

В комнату вошла скромного вида горничная и смешала нам коктейли на столике у стены. Один стакан девушка протянула миссис О’Маре, второй поставила рядом со мной. Потом удалилась, демонстрируя пару хорошеньких ножек под короткой юбкой.

Миссис О’Мара подождала, пока закроется дверь.

– Вся эта история очень расстроила отца. Хорошо бы Дад прислал весточку о себе – телеграммой, письмом или как-то еще.

– Он старый, очень старый человек. Калека, одной ногой уже в могиле. С жизнью его связывала одна тонкая ниточка. И вот ниточка оборвалась, а всем наплевать. Генерал пытается делать вид, что ему тоже наплевать. А вы говорите, расстроился. Я бы назвал это замечательным проявлением силы духа.

– Очень мило. – Ее глаза метали молнии. – Вы не прикоснулись к коктейлю.

– Мне пора, – ответил я. – Но все равно спасибо.

Она протянула тонкую загорелую руку, и я осторожно пожал ее. Внезапно за холмами ударил гром, и миссис О’Мара вздрогнула. Оконные стекла завибрировали от порывов ветра.

Когда я спустился в холл по выложенной плиткой лестнице, появившийся из тени дворецкий открыл передо мной дверь.

Я окинул взглядом террасы на склоне холма – с клумбами и экзотическими деревьями. В самом низу виднелась высокая металлическая ограда с позолоченными пиками, а с внутренней стороны ограды – шестифутовая живая изгородь. Подъездная дорога петляла по низине, соединяя дом и главные ворота с будкой привратника.

За территорией поместья склон холма спускался к городу и старым нефтяным скважинам Ла-Бриа. Теперь часть бывших нефтяных полей занимал парк, а часть – обнесенная забором пустошь. Некоторые деревянные буровые вышки еще сохранились. Это они стали основой богатства семьи Уинслоу, а затем хозяева сбежали от них на вершину холма. Достаточно далеко, чтобы не чувствовать запаха отстойников, но все же не слишком – чтобы видеть из окон источник своего богатства.

Я стал спускаться по выложенной кирпичом дорожке между террасами. На одной из лужаек мальчик лет десяти или одиннадцати, темноволосый, с бледным лицом, метал дротики в висящую на дереве мишень.

– Ты младший О’Мара? – спросил я.

Мальчик прислонился к каменной скамье, зажав в руке четыре дротика, и посмотрел на меня холодными синевато-серыми глазами – глазами старика.

– Я Дейд Уинслоу Тревильян, – хмуро ответил мальчик.