Я хочу выпустить своего дракона, чтобы он дал мне больше сил и унес Эмму куда-нибудь в безопасное место, но я не могу. В этой библиотеке нет места, и я не смог бы пройти через лестничный колодец и выйти за дверь. Они легко поймали бы нас.

По мановению руки правителя появляется Падальщик, которого раньше здесь не было, он уже шипит, обнажая зубы, когда приседает передо мной на корточки. Он, блядь, создает их. Я вращаю своим обоюдоострым мечом перед собой, чтобы сдержать это, но мои тени начинают ускользать перед Эммой. Она отступает на шаг, видя, как моя хватка выскальзывает у меня из пальцев.

Я слышу пронзительный визг, наполняющий воздух. Финн, должно быть, убил одного из Падальщиков, но я отказываюсь смотреть вверх, когда зверь передо мной подкрадывается ближе. Я пытаюсь сосредоточить свою силу на Эмме. Но я не могу удерживать ее намного дольше.

Я слышу грубую насмешку в его голосе, вибрирующую в моих слабеющих тенях.

— Ты никогда не должна была рождаться, дочь.

В тот момент, когда слова слетают с его губ, мои тени неохотно падают, и Падальщик бросается на меня, щелкая острыми зубами, когда я уклоняюсь с его пути. Падальщик восстанавливает равновесие, снова поворачивается ко мне, и мы стоим лицом друг к другу, пока это единственное слово продолжает эхом отдаваться в моей голове.

Дочь.

У меня нет больше секунды, чтобы сомневаться в этом, поскольку я снова сражаюсь с Падальщиком, нанося лоу-кики и свайпы концами своего меча, вращая его, чтобы, надеюсь, попасть в цель. Один быстрый взгляд говорит мне, что остальные все еще сражаются, держась особняком, когда несколько куч пепла усеивают пол.

Пригибаясь низко, когда Падальщик на мне высоко подпрыгивает, я поднимаю свое тело вверх с клинком наготове и вонзаю его в брюхо, убедившись, что лезвие направлено к сердцу. Его тело наваливается на меня, лезвие скользит глубже в него, прежде чем дым вырывается наружу, и черная, огненная тень превращается в осколки тлеющих углей, которые рассеиваются. Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть Эмму, стоящую в шоке, молния сверкает в ее бурных глазах, когда она смотрит на свой кошмар. Тьма, витающая вокруг него, начинает кружиться и извиваться, образуя вихрь, вырывающийся наружу, чтобы обхватить ее своими ледяными руками.

— Эмма! — Я кричу, чтобы привлечь ее внимание, заставить драться.

Она застыла в страхе. В шоке от того, что ее кошмар — не просто дурной сон. Я сильно отталкиваюсь от земли, чтобы дотянуться до нее, но в следующую секунду появляется меч, удерживаемый призрачной рукой, которая наносит удар в мою сторону. Паника хватает меня за горло. Времени нет. Нет способа блокировать это. Ослепляющая боль пронзает меня изнутри, когда лезвие пронзает мою грудь, моя кровь вытекает наружу. Я задыхаюсь, пытаясь втянуть воздух. Мой рот открывается, я все еще пытаюсь снова выкрикнуть ее имя, умолять ее бежать. Но ничего не выходит. Жжение в моей груди охватывает все мое тело, такое чувство, будто я охвачен огнем изнутри.

Крик вырывается у Эммы, когда она тянется ко мне, ее глаза встречаются с моими в отчаянной мольбе. Страх, наполняющий их, ломает меня, я никогда не видел, чтобы ужас сиял так сильно, одна слеза скатывается по ее щеке. Я пытаюсь дотянуться до нее дрожащей рукой, но ее глаза все еще устремлены на меня, не видя монстра позади нее. Мои глаза расширяются. Я открываю рот, чтобы заговорить снова, попытаться предупредить ее, но вместо этого кровь булькает у меня в горле. В одну секунду она там, а в следующую ее проглатывают целиком, отправляя туда, куда ее унес ад.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Эмма

Проблеск света начинает просачиваться внутрь, когда я начинаю открывать глаза, моргая от яркого света, вторгающегося в темноту, в которой я потерялась. Моя голова безжалостно стучит, осматривая окружающую обстановку, когда я немного прихожу в сознание.

Где я?

Страх охватывает меня, когда вспыхивают видения последних нескольких мгновений перед тем, как все погрузилось во тьму. Этот могущественный мужчина, который преследует меня в снах, утверждает, что я его дочь. От этой мысли у меня кружится голова, когда я приподнимаюсь на локте, обнаруживая, что лежу на холодном, влажном полу. Я благодарна, что не разделась догола, но я дрожу, когда неизвестная жидкость на полу просачивается сквозь мою одежду, делая мою кожу холоднее с каждым дюймом, по мере того как влага распространяется. Я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания, поскольку пытаюсь сосредоточиться на том, где я нахожусь и в каком состоянии. Я сразу замечаю, что мое оружие пропало. Я уже знала это, не проверяя, его отсутствие ощущалось как лишняя конечность, оторванная от моего тела.

Черт. Я нащупываю свою книгу и ключ к запретной библиотеке, но оба пропали. Я мысленно проклинаю, моя челюсть сжимается от раздражения.

Я прижимаю руку к голове, когда мое зрение расплывается. Он окутал нас торнадо теней, от его силы у меня закружилась голова, пока все вокруг меня не превратилось в размытое пятно движения, и чернота, танцующая вокруг моего зрения, поглотила меня. Теперь я нахожусь в какой-то камере, с цепями, украшающими мои лодыжки. Наручники врезаются в мою кожу из-за того, как туго они затянуты, и ирония не проходит мимо моего внимания. Тот факт, что двое мужчин, которые называли себя моими отцами, связали и заперли меня в клетке, как какое-то никчемное животное. Хуже всего то, что я все еще ничуть не приблизилась к тому, чтобы найти Пограничный Камень раньше моего отца, или, я полагаю, мне больше не следует его так называть. Теперь он всего лишь король Орен.

Хотела бы я отрицать, что призрачный правитель — мой отец, но то, как я почувствовала, как в его присутствии оживает частичка моей разбитой души, говорит об обратном. Как будто он показался мне знакомым. То, как часть меня встала на место, соединяя узы давнего, потерянного горя, о котором я не подозревала, давило на мое сердце. Поцелуй узнавания в моей крови. Я просто предположила, что король Орен был моим отцом, но это объяснило бы дистанцию, которую я всегда чувствовала по отношению к нему, даже до того, как он начал причинять мне боль.

Я снова оглядываю камеру, скрипя зубами. Мне хочется в отчаянии ударить кулаками по каменному полу, позволив ему взять верх. Позволив себе стать жертвой его ловушки, даже когда