Зифика протянула руку и погладила его черные, растрепанные волосы на голове.

— Ты говоришь как слуга, Херим, поскольку родился лишь слугой. Он же родился великаном и повелителем. Сама я дочь царицы Айтвар, и потому понимаю каждый его поступок. Царица учила меня, что если кто желает носить на голове королевскую диадему и богатые королевские одежды, обязан носить в правой руке кинжал, а в левой — мешочек с ядовитым порошком. Не знаю, сделаюсь ли я его женой и дам ему королевское потомство, но, что бы ни случилось в будущем, Херим, я всегда буду помнить, что это ты, а не он, сказал мне слово «люблю», которого до сих пор я не знала, и что именно ты желал стать моим невольником.

Сказав это, она ушла, а у него появилось предчувствие, что в жизни его ожидает еще множество прекрасных и ужасных, низменных и возвышенных мгновений. И, хочешь того или не хочешь, ему не удастся от них убежать.

На следующий день Даго собрал старост и градодержцев гопелянов, и так вот обратился к ним:

— Весьма воз любил я Ольта Повалу Наименьшего. Ему только тринадцать лет, и кто-то обязан учить его искусству правления. Поэтому возьму я его с собой и стану держать при себе при всякой потребности.

Таким вот образом сделался Даго, Господин и Пестователь, господином в Крушвице, а тем самым — всех гопелянов и части края лендицов. Крушвиц был самым богатым градом в давней державе Пепельноволосого, в этой же части державы находилась самая урожайная земля и солеварни. На своей самостоятельности Пльт Повала Старший накопил жирку. В сокровищнице его нашел Даго огромное количество золотых солидов, серебряных гривен, дирхемов из Страны Подданых, серебряных франкских денаров и множество ценных украшений, богатых одежд, а прежде всего — много оружия. Хорошо вооруженным и многочисленным оказалось и войско Повалы Старшего, которым теперь распоряжался Ольт Повала Наименьший, и — следовательно — Пестователь. От имени Ольта разрешил Херим, в качестве канцлера Пестователя и в то же самое время выразителя мыслей молодого Ольта, некоторым старостам и градодержцам на время жатвы вернуться в свои грады, но при условии, что свои дружины оставят здесь, а для их командования пришлют своих первородных сыновей. Буквально за несколько дней двор в Крушвице превратился в двор повелителя, где была канцелярия, и канцлер Херим записывал на восковых табличках известия, получаемые от многочисленных гонцов, высылаемых Пестователем в различные стороны державы и даже света.

Вскоре Пестователь вызвал к себе Влоцлава, который убил Гизура.

— Ты убил Гизура, но отдал мне подаренное золото, — сказал Даго. — Если кто-то не желает принять золото, это означает, что он желает чего-то большего.

— Я ничего не желаю, как только служить тебе, господин…

— Кем ты был до того, как начал грабить по лесам с лестками?

— Плотником. Вся наша семья зарабатывала себе на хлеб плотничанием в деревне неподалеку от Гнезда. Но так случилось, что по приказу Гизура нас сделали невольниками и загнали в Плоцк, чтобы строить порт на Висле. Там я работал три года, но когда за промедление надзиратель бичом рас полосовал мне шкуру на спине, я сбежал и стал лестком.

— Ты знаешь, как строить порты? — заинтересовался Даго.

— Знаю, как строить порты и грады. Знаю и других, кто могут то же самое.

Даго вызвал к себе Херима и приказал ему записать на восковой табличке, что отдает под команду Влоцлава сотню воинов и дает ему звание градодержца. Влоцлав обязан найти место над рекой Вислой и после жатвы, когда народ будет сытым и соберет запасы, должен будет Влоцлав загнать людей на строительство порта и града рядом с портом. Через этот порт будут сплавлять зерно князю Гедану.

— Знаешь, как заставлять людей работать? — Спросил Даго у Влоцлава.

— Знаю, ведь и меня самого принуждали.

— Уже осенью мне нужно иметь хоть часть порта, — приказал Пестователь. — Потому отдаю под твою команду сотню воинов, а Херим вручит тебе мешок с золотом, чтобы у тебя было много рабочих рук и надзирателей. Если же до будущего лета не будет ни порта, ни града, сам станешь невольником.

И так вот появился порт и замок во Влоцлавке, который и до нынешних времен располагается над рекой Вислой.

После того вызвал Пестователь к себе Кендзержу.

— И кто же такой ты, что отважился сказать правду Ольту Повале Старшему и что первый из гопелянов отдался в мое пестование?

— У меня маленький град и несколько вёсок. Я всего лишь бедный градодержец…

И сказал Даго Господин и Пестователь в присутствии Херима, который записал его слова на восковой табличке:

— Моим градом не будет Крушвиц — таким градом должно стать Гнездо, поскольку от Пепельноволосого получил я Святую Андалу. Ольту Повале Наименьшему всего лишь тринадцать лет, и я обязан обучить его искусству правления. Когда я уйду отсюда, чтобы и дальше освобождать народ, кто будет править в Крушвице? Кому могу я довериться в том, что мне станут поставлять новых воинов, зерно, корм и золото из тех имений, которыми обладали Повалы?

Кендзержа опустился на колено и сказал:

— Я, господин. Я сделаю все, чего ты желаешь.

— Тогда я назначаю тебя градодержцем Крушвица.

По двору крутились беспокоящиеся за судьбу свою коморники, которых Ольт Повала Старший имел для сбора дани с народа. Их также допустил Даго пред лицо свое и приказал, чтобы с этого времени, уже после жатвы, собирали они дань, вдвое большую, чем при Ольте Повале Старшем, и чтобы во всем слушали они Кендзержу и Влоцлава, ибо Крушвиц должен стать еще более укрепленным, а расходы по строительству порта и града над Висулой будут большими.

— Если же какой-нибудь кметь дань не заплатит, то ли в зерне, то ли в скотине, то ли деньгами, не сжигайте дома его, не убивайте жены его и детей, но делайте его невольником и посылайте на строительство порта на Висуле. Ибо неволя — это тоже путь к свободе. Не моя вина, что Дикие Женщины сожгли Плоцк, куда сплавляли хлеб. Теперь мне нужна новая дорога для зерна, для соли, для торговли, чтобы сделать народ богатым и по-настоящему вольным.

На девятый день своего правления в Крушвице, созвал Даго, согласно стародавнему обычаю, вече всех воинов, коморников, градодержцев, воевод и первородных сыновей градодержцев этих, которых называл он «дворовой челядью».

И так обратился Даго к собравшимся на вече в Крушвице:

— Не будет в крае этом князей, что народ утесняют и неволят. Я, Пестователь,