можно ближе к деревням; в свою очередь поляки говорили, что старожилы обращаются с ними грубо, дают им землю выпаханную или целину, но лежащую в дальнем расстоянии от деревень, и таким образом принуждают их покупать или нанимать у них уже готовую хорошую землю. Относительно лесов старожилы укоряли поляков в том, что они вырубают на продажу даже зарощенные леса, как наприм[ер], в Карасукской волости, а потом вновь требуют отвода им лесных участков; поляки же, напротив, жаловались, что старожилы вовсе не дают им лесных участков. Затем, в числе польских переселенцев оказалось весьма мало людей, привыкших к сельскому труду, и потому старожилы относятся к ним как к работникам весьма плохим и если принимают их к себе внаймы, то в большинстве случаев пасти скот, а зажиточные крестьяне — как мастеровых, наприм[ер], сапожников, плотников и т[ому] п[одобное]. Наконец, в редких деревнях нельзя встретить, чтобы поляки не имели у себя так называемых «стряпок», по большей части солдаток, крестьянских вдов, ссыльно-поселенок или просто крестьянских девиц сомнительной нравственности, и не редко даже из других округов. Из-за этих-то женщин у поляков постоянно происходят ссоры, часто оканчивающиеся тем, что соединившиеся сначала поляки в одно хозяйство расходятся, разумеется, в ущерб самому хозяйству. Процент же женитьбы поляков на крестьянках крайне ничтожен. Разбирательство ссор из-за женщин производится большею частью сбором общества или так называемым «миром», который, весьма понятно, не всегда бывает доволен этим, и так как эти разбирательства происходят довольно часто, то отсюда вытекает общее недружелюбие старожилов к полякам, и первые смотрят на последних, как на людей сомнительного поведения. А так как старожилы вообще смотрят недружелюбно на переселенцев даже русского происхождения, то к полякам они имеют еще больше неприязни и, к несчастью, видят в них не колонизаторов, а лишь сосланных поселенцев, что, весьма понятно, происходит от того, что волостные начальники сами превратно понимают это водворение и, разумеется, не могли объяснить старожилам ту цель правительства, которая была изложена в первоначальном распоряжении местной администрации. Само же земское начальство относится к этому делу безучастно. С другой стороны, и сами поляки, по-видимому, мало заботятся упрочить свой быт в Сибири, постоянно надеясь на возможность возвратиться на родину. Вообще, по осмотре быта польских переселенцев г[осподин] Попов мог остановиться на той мысли, что в тех деревнях, где поселено поляков лишь несколько человек, они по необходимости начинают приспособляться к быту старожилов, живут трудолюбивее, смирнее, не кичась пред старожилами своим большим умственным развитием, а последние, видя с их стороны желание трудиться, дружелюбнее относятся к ним. Зато в тех местностях, где их населено в одной деревне более одного или двух десятков, царствует полный разлад, потому что между ними тотчас же появляются так называемые вожаки, нередко злоупотребляющие своим первенством пред сотоварищами и, как мог заметить г[осподин] Попов, даже позволяющие себе развивать неблагоприятные для правительства мысли; так, например, в Юдинской волости, д[еревни] Маньковой, когда один водворенец заявил господину] Попову, что у него пала лошадь, и спрашивал, дадут ли ему еще из казны пособие, то другой водворенец, Владислав Поповский[518], грубо начал говорить, что деньги, раздаваемые им, принадлежат Царству Польскому, следовательно должны будут дать пособие, потому что правительство гораздо более конфисковало имущества у поляков, нежели выдает им в настоящее время. При этом бывшие понятыми крестьяне пояснили, что Поповский постоянно говорит это полякам, и что он вообще вооружает их противу старожилов. Узнав такой образ мыслей этого переселенца, г[осподин] Попов сделал внушение сельскому начальству, чтобы оно имело над ним наблюдение, причем разъяснил бывшим тут полякам, в какой степени нелепы слова Поповского, и посоветовал им не слушать его и дружелюбнее жить со старожилами.

По просмотре затем господином] Поповым в волостях алфавитных и статейных списков польских переселенцев было обнаружено, что документы эти были в порядке лишь в двух волостях; алфавитные же списки по прочим волостям оказались в поразительном беспорядке: многие переселенцы вовсе не записаны, даже из числа получивших пособие на домообзаводство, в отношении же других не имеется отметок о местах причисления и получении пособия на призрение, статейных же списков о некоторых переселенцах вовсе не имеется, о других же оказываются в двух экземплярах и т[ому] п[одобное].

VIII

Затем проверка действий местной земской полиции по предмету водворения польских переселенцев в прочих округах губернии, где преимущественно они водворялись, была возложена начальником губернии по Тобольскому округу на причисленного к общему губернскому управлению губернского секретаря Попова, а по Тарскому — на ревизора поселений Тобольской экспедиции о ссыльных — Толмачева*[519], но подробных донесений и отчетов этих лиц по настоящему предмету не сохранилось. Из дел исполнительной комиссии видно лишь то, что, рассмотрев полученные от начальника губернии произведенные чиновником Толмачевым, а также и упоминаемым ранее старшим чиновником особых поручений Главного управления Поповым денежные учеты расходов местных исправников по водворению польских переселенцев, исполнительная комиссия от 12 июля 1869 года за № 454 донесла начальнику губернии, что о правильности производства денежных выдач польским переселенцам, которым они были назначены комиссиею при самом распределении водворенцев, можно заключить только по сведениям, имеющимся в Казенной палате, так как отпуск денег по требованиям гг[оспод] исправников разрешается Палатою, которая о всех водворенцах, коим были назначены комиссиею пособия, имеет сведения и распределительные списки, с указанием мест водворения переселенцев, нуждающихся в пособии; сведения же по этому предмету в комиссии весьма неудовлетворительны, что видно из того, что по распределительным спискам и другим документам со дня открытия комиссии до 1869 года насчитывается выданных пособий на домообзаводство водворенцам в округах Омском, Тарском, Ишимском и Тобольском 569, тогда как в одном только Омском округе, по поверке, произведенной чиновником особых поручений Главного управления Поповым, получили пособие 924 водворенца, более противу сведений, имеющихся в комиссии, на 355. Что же касается до количества выданного водворенцам хлеба на обсеменение полей и продовольствие, то сведения об этом могут быть поверены чиновниками, командированными по этому делу, через расспрос лиц, получивших хлеб, или же через пересмотр ими подлинных расписок водворенцев в получении ими хлеба. Относительно же того обстоятельства, что некоторые из водворенцев, получивших полные пособия на устройство самостоятельных хозяйств, таковыми еще не обзавелись, или же имеют один только дом без скота и земледельческих орудий, или же наоборот, исполнительная комиссия, имея в виду инструкции, на основании которой наблюдение за лицами, получившими пособие, в устранение растраты, возложено на земские и волостные начальства, отозвалась, что не считает себя в праве подвергать виновных в том каким-либо мерам взыскания, предоставляя это усмотрению подлежащего