— Вы хотели защититься Обжигающими чарами? — невозмутимо спросил Снегг.

— Нет, — со злостью ответил Гарри, поднимаясь с пола.

— Я так и подумал, — презрительно сказал Снегг. — Вы впустили меня слишком далеко. Потеряли контроль.

— Вы видели все, что я видел? — спросил Гарри, хотя не был уверен, что жаждет услышать ответ.

— Мельком, — с кривой усмешкой сказал Снегг. — Кому принадлежал бульдог?

— Тетушке Мардж, — сказал Гарри, ненавидя Снегга.

— Для первого раза не так плохо, как можно было ожидать, — сказал Снегг и снова поднял палочку. — Под конец вам удалось остановить меня, хотя вы понапрасну тратили время и энергию на крики. Вы должны сфокусироваться. Отражайте меня мысленно, и вам не понадобится прибегать к помощи палочки.

— Я пытаюсь, — сердито возразил Гарри, — но вы не объясняете мне как!

— Не распускайтесь, Поттер, — сказал Снегг с угрозой. — А теперь я хочу, чтобы вы закрыли глаза.

Гарри злобно поглядел на него, прежде чем выполнить приказ. Вовсе не хотелось стоять с закрытыми глазами под нацеленной на него палочкой Снегга.

— Очистите сознание, Поттер! — скомандовал холодный голос. — Освободитесь от всех эмоций.

Но гнев разливался по жилам Гарри, как змеиный яд. Освободиться от гнева? Легче оторвать себе ноги…

— Вы не слушаетесь, Поттер… вам не хватает дисциплины… Ну, сосредоточиться…

Гарри попытался прогнать все мысли — не думать, не вспоминать, не чувствовать.

— Давайте еще раз. На счет три! Раз… два… три… Легилименс!

Перед ним взметнулся огромный черный дракон… Отец и мать махали ему из зачарованного зеркала… Седрик Диггори лежал на земле, глядя на него пустыми глазами…

— Н-Е-Е-Е-Т!

Гарри опять стоял на коленях, обхватив лицо ладонями; в черепе такая боль, будто с него сдирают скальп.

— Встать! — скомандовал Снегг. — Встать! Вы не стараетесь, не прилагаете усилий. Вы впускаете меня в воспоминания, которых страшитесь, вы сами даете мне оружие!

Гарри встал. Сердце колотилось так, словно он въявь увидел Седрика, мертвого на кладбище. Снегг был бледнее обычного и сердит, но и вполовину не так сердит, как Гарри.

— Я… стараюсь… сопротивляться, — выдавил Гарри сквозь стиснутые зубы.

— Я сказал вам: освободиться от эмоций!

— Да? Сейчас это затруднительно, — огрызнулся Гарри.

— Тогда вы станете легкой добычей для Темного Лорда! — в бешенстве выкрикнул Снегг. — Дураки, у которых душа нараспашку, которые не владеют своими чувствами, упиваются грустными воспоминаниями и так легко позволяют себя спровоцировать — одним словом, слабые люди, — у них нет никаких шансов противостоять ему! Он войдет в ваш ум, Поттер, как нож в масло!

— Я не слабый, — глухим голосом сказал Гарри. Ярость бушевала в нем так, что он готов был наброситься на Снегга.

— Так докажите это! Возьмите себя в руки! — рявкнул Снегг. — Подавите гнев, владейте собою! Пробуем еще раз! Приготовиться! Легилименс!

Дядя Вернон забивает почтовый ящик гвоздями… Сотня дементоров движется к нему через озеро… По коридору без окон он бежит с мистером Уизли… Они приближаются к черной двери в конце коридора… Гарри думает войти в нее, но мистер Уизли уводит его налево, вниз по каменной лестнице…

— Я ЗНАЮ! Я ЗНАЮ!

Он опять стоял на четвереньках в кабинете Снегга, шрам покалывало, но в словах, только что сорвавшихся с его уст, звучало торжество. Он встал под взглядом Снегга, волшебная палочка была поднята. Похоже, в этот раз Снегг снял заклятие еще до того, как Гарри начал сопротивляться.

— Так что случилось, Поттер? — спросил он, пронзительно глядя на Гарри.

— Я видел… я вспомнил, — задыхаясь, ответил Гарри. — Теперь я понял…

— Что поняли?

Гарри ответил не сразу; он тер лоб, все еще наслаждаясь этим мигом ослепительного прозрения.

Коридор без окон, утыкавшийся в запертую дверь, снился ему месяцами, и он не понимал, что это — реальное место. Теперь же, увидев его в воспоминании, он понял, что все это время ему снился коридор, по которому он бежал с мистером Уизли двенадцатого августа, когда они спешили в зал министерского суда: коридор вел к Отделу тайн, и это в нем сидел мистер Уизли, когда на него напала змея Волан-де-Морта.

Гарри поднял глаза на Снегга.

— Что находится в Отделе тайн?

— Что вы сказали? — тихо произнес Снегг, и Гарри с удовольствием увидел, что он занервничал.

— Я спросил: что находится в Отделе тайн, сэр?

— Чем, интересно, вызван такой вопрос? — протянул Снегг.

— Коридор, который я сейчас видел, — сказал Гарри, внимательно наблюдая за лицом Снегга, — он снится мне несколько месяцев… и я только что его узнал. Он ведет в Отдел тайн, и Волан-де-Морту что-то оттуда нуж…

— Я запретил вам произносить имя Темного Лорда!

Они смотрели друг на друга с яростью. Шрам у Гарри снова задергало, но ему было все равно. Снегг был взволнован, но заговорил нарочито равнодушным тоном:

— В Отделе тайн много всякого, Поттер, но мало такого, что вы в состоянии понять, и совсем ничего, что вас касалось бы. Я ясно выразился?

— Да, — сказал Гарри, потирая шрам, который болел все сильнее.

— Явитесь в среду, в то же время. Мы продолжим работу.

— Хорошо, — сказал Гарри. Ему не терпелось покинуть кабинет Снегга и найти Рона с Гермионой.

— Каждую ночь перед сном вы должны освобождаться от всех эмоций. Вы должны очистить и опустошить сознание, добиться полного покоя. Понятно?

— Да, — сказал Гарри, хотя почти не слушал.

— И предупреждаю, Поттер: если вы не упражнялись, от меня это не укроется.

— Хорошо.

Гарри поднял сумку, перекинул через плечо и заторопился к выходу. Открыв дверь, он оглянулся на Снегга: тот стоял спиной к нему, подцеплял из Омута палочкой свои мысли и аккуратно вкладывал их в голову. Гарри молча вышел и прикрыл за собой дверь. В шраме пульсировала боль.

Рона и Гермиону он нашел в библиотеке — они трудились над громоздким домашним заданием Амбридж. Небо за окнами темнело. Остальные ученики, большей частью пятикурсники, сидели под лампами, уткнувшись носом в учебники, и лихорадочно царапали перьями. Их скрипу вторил скрип одной туфли мадам Пинс — библиотекарша ходила между столами, угрожающе дыша в затылки, склоненные над ее драгоценными книгами.

Гарри познабливало, шрам все еще болел, состояние было такое, как будто начиналась лихорадка. Сев напротив друзей, он увидел свое отражение в окне: лицо бледное, шрам заметнее, чем обычно.

— Как прошло? — шепотом спросила Гермиона и тут же с озабоченным видом: — Ты как себя чувствуешь?