дойти до ее сознания, до ее инстинкта. Иногда это удавалось, чаще – нет.

Офицеры пришли в среднее коммерческое училище, которое они окончили 2–3 года назад и объясняют директору свою миссию: призвать молодежь к защите Родины, Дона, Ростова, семьи, Церкви… Наконец – к защите самой школы. Директор колеблется и вызывает инспектора и священника. Священник не раздумывая твердо заявляет:

– Вы хотите звать молодежь на убийство? – и требует, чтобы офицеры оставили свою мысль.

Директор поддержал священника особым доводом:

– Если уйдут старшие ученики, с кем останется училище?

Инспектор молчал.

Офицеры возражали, утверждая, что их доводы в настоящее время совсем неубедительны, так как красная власть разрушает все законы Божеские и человеческие, все традиции… Семью, школу.

Наконец, уступив настойчивости офицеров, начальство училища дало им разрешение переговорить с учениками.

Для молодежи не нужно было много слов, не нужно было красноречие, чтобы, обратившись к внутреннему, сокровенному, святому ее чувству, увлечь ее на служение и неизбежные жертвы для Родины. Три старших класса коммерческого училища записались добровольцами в армию: 180 человек.

После этого в журнале «Донская Волна» была помещена статья – призыв ко всей массе молодежи. На нее отозвалось еще около 30 человек из других учебных заведений. И это все, что дали Ростов и Нахичевань из массы учащихся.

8 января 1918 года было официальной датой начала новой военной части – Отдельного Студенческого батальона. Генерал Боровский был утвержден его командиром, полковник Назимов[248] – помощником. В батальоне было две роты: полковника Зотова[249] и капитана Сасионкова[250]. Адъютант батальона, игравший одну из главных ролей в его создании, – поручик Дончиков. Общий численный состав его, включая и хозяйственную часть, равнялся 280 человекам, при 25 офицерах.

Батальон был размещен в Лазаретном городке. Внутренний уклад его жизни был приноровлен к укладу в военных училищах. Вначале были затруднения: не хватало одеял, простынь, подушек, посуды и прочего. Ростовская буржуазия оставалась верна себе: ничего для добровольцев. Отношение ее к ослушникам ее убеждений, настроений, взглядов было возмутительным. Она намеревалась своим бойкотом заставить молодежь поколебаться в своем решении. Но молодежь не изменила себе и победила черствые, скупые сердца буржуазии. Постепенно батальон был снабжен всем необходимым.

С первых же дней начались занятия, как строевые, так и словесные. Все офицеры и командир батальона, генерал Боровский, неотлучно находились в батальоне. Молодежь с живостью воспринимала все, что ей преподавалось. В несколько дней батальон стал сплоченной боевой частью. Любовь молодежи к своему генералу была искренняя и глубокая. Вскоре батальон был привлечен к несению гарнизонной службы. Им восторгались одни, враги его боялись, открытые пацифисты и уклонисты его не любили, как наглядный укор их предательству.

Не прошло и полутора месяцев, как батальону пришлось начать боевую службу Родине в совершенно исключительных и тяжких условиях, и он провел ее с полным и ясным сознанием – за что и во имя чего!

Техническая рота

Предполагаемое разворачивание Добровольческой организации в армию требовало начать сбор и формирование кадров будущих воинских частей специального назначения: саперных, телеграфных, железнодорожных, броневых, авиационных и др. Начало было положено в Ростове: все поступающие, как и поступившие в организацию раньше, чины таких частей назначались в особую роту, получившую название Технической.

С началом формирования, за неимением машин, аппаратов, инструментов, рота несла обыкновенную службу пехотной части, но в ближайшие же дни ее чины – железнодорожники, приступили к обслуживанию железнодорожных линий, отходящих от Ростова, необходимых для военных целей. Забастовки, саботаж и вредительство заставили немедленно формировать железнодорожные бригады для управления паровозами и ведения воинских эшелонов; группы специалистов для проведения ремонта паровозов и пр. Приступлено было к формированию бронепоезда и отряда бронеавтомобилей. С авиационного завода в Таганроге в Ростов был доставлен даже один аэроплан, который, однако, оказался не вполне исправным. Чины саперных частей проводили починки железнодорожных путей, мостов, телеграфных линий и поддерживали связь.

Знакомых с техникой управления паровозами были единицы, а требовались десятки людей, поэтому на эту службу брались даже едва знакомые с ней. Для большинства нефтяные паровозы были новостью. Однако изучали дело буквально в течение нескольких часов.

Главным вдохновителем и инструктором в этом деле был сорокалетний доброволец, знаток дела прапорщик Шмидт[251], работавший ранее по такой специальности в Екатеринославе. Он наблюдал за железнодорожным депо. В его распоряжении находился всегда караул от роты для охраны депо. Его энергия и бодрость были поразительны и заразительны. О нем знали все, и что особенно обращало на него внимание, это поразительное сходство во всем с Великим Князем Николаем Николаевичем.

В течение периода ростовских боев Техническая рота несла потери, особенно железнодорожниками. Нельзя не отметить, что, несмотря на неопытность железнодорожных бригад, не было ни одной катастрофы, ни одной серьезной порчи паровозов.

Когда Добровольческая армия оставляла Ростов, в роте было около 120 человек. Командовал ею полковник Кандырин.

Впоследствии Техническая рота выделила кадры на формирование броневых частей, в авиацию, а затем развернулась в три роты:

1-ю Инженерную, 1-ю Железнодорожную и 1-ю Телефонографную, получившие шефство генерала Маркова.

Формировались в Ростове и другие части: «Партизанский отряд имени генерала Корнилова» и кавалерийская часть. Они составлены были из офицеров, пробравшихся с фронта Великой войны. Партизанский отряд скоро достиг внушительной численности – до 500 человек. Формирование кавалерийской части затруднялось отсутствием коней, отчего немало кавалеристов продолжало оставаться в пехотных частях.

Ударный дивизион

Во второй половине декабря в Ростов с фронта Великой войны прибыла в полном порядке целая кавалерийская часть – Ударный дивизион Кавказской кавалерийской дивизии. Развал армии коснулся и дивизиона, но его командир, полковник Ширяев, и помощник, ротмистр Дударев[252], все же сохранили дивизион в составе 80 человек – трети его нормального состава – и привели его на Дон, отдав в распоряжение генерала Корнилова. Несмотря на близость своих домов, так как почти все были уроженцами Кавказа, разных его национальностей, чины его остались в Добровольческой организации. Их, кавалеристов, не смутило даже то, что, за неимением коней, им придется, может быть, начать воевать в пешем строю.

Дивизион дважды выступал из Ростова: конвоировать на станцию Степная несколько сот человек, сидевших в тюрьме, где они были отпущены «на все четыре стороны», чем Ростов избавился от опасного элемента; и второй раз – по срочному вызову для ликвидации красных партизан, подошедших к линии железной дороги из Ростова на Матвеев Курган.

К концу января в дивизионе было уже около 120 человек, в каковом составе он выступил в бой у станции Батайск. Для руководства в пехотных боях дивизиону было придано несколько офицеров из