— Послушай, Лукус, — обернулся к белу Саш, отплевываясь и вытирая лицо рукавом. — Не мог бы ты помочь мне отучить Аенора от этой ужасной привычки?

— Зачем? — притворно удивился Лукус. — Радуйся, что у него нет другой ужасной привычки!

— Какой же? — поинтересовался Саш, садясь в седло.

— Некоторые собаки, когда хозяева возвращаются домой, любят ставить лапы им на плечи, — объяснил Хейграст.

Друзья проехали всего полдюжины ли, когда Алатель коснулся горизонта. Дан держался за Хейграстом. Лукус умчался вперед. Линга ехала за Сашем, и маленький шаи с полосками высохших слез на лице висел у нее на шее, намертво сцепив руки. Пес, прихрамывая, бежал рядом с Даном. Он словно выбрал самого молодого из членов отряда и теперь, не отставая, следовал за мальчишкой, но не как прирученное животное, а словно принимал Дана под свое покровительство. Лошадь мальчишки всхрапывала и дрожала первое время, затем привыкла.

Уже через два ли после долины Змеиного источника началась равнина, редко поросшая раскидистыми деревьями. За спиной путников на восток к Силаулису заворачивали Волчьи холмы, превращаясь в неприступную гряду для всякого конного. Впереди темнела полоса леса.

— Что это за лес? — спросил Дан Хейграста, когда короткий вечер сменился ночью и нари дал знак остановиться.

— Это земля шаи, — отозвался Хейграст. — И лес этот принадлежит собратьям Негоса. Когда-то для любого элбана лучшим способом избежать опасностей, отдохнуть, подлечить разбитые ноги, утолить голод, выспаться было завернуть в деревню шаи. Но только если в твоей голове нет места грязным помыслам. Шаи особенный народ. Они видят больше, чем обычные элбаны.

— Как же они просмотрели четырех архов? — спросил Ангес, привязывая лошадей.

— Думаю, все дело в ребенке, — пожал плечами Хейграст. — Шаи никогда не оставляют в беде сородичей. Он что-нибудь говорит, Линга?

— Он все еще слишком напуган, — ответила негромко девушка, гладя малыша по голове.

— Сейчас проверим, — улыбнулся Дан, подойдя к Линге с корзинкой Ралы. Мальчишка приподнял ткань, и аромат свежей выпечки защекотал ноздри.

— Лукус! — воскликнул Саш, копавший в сумраке яму для костра. — Почему ты не насыпал манелу в корзину? Чувствуешь, какой запах? Сейчас голодные шаи прибегут из леса!

— Сомневаюсь, — вздохнул белу, опуская на траву собранный хворост и окидывая глазами темнеющую равнину. — Неладное происходит в этом лесу. Если дикие архи прошли на юг, что же происходит на севере?

— Тихо! — прошептал Хейграст, касаясь руки белу. — Смотри!

Малыш робко протянул руку, выудил из корзинки затейливую булочку и немедленно начал жевать, еще сильнее прижавшись к Линге.

— Дан, — прошептала девушка, пряча заблестевшие глаза, — приготовь воды. Он захочет пить.

— Это мальчик? — поинтересовался, подходя, Ангес. — Маленькие шаи все на одно лицо.

— Так же как и маленькие люди, когда на них смотрят шаи, — заметил Хейграст. — Когда-то и мне казалось, что все жители Эйд-Мера близкие родственники, кроме редких нари, белу и шаи.

— Как будем спать? — перевел Ангес вопрос Тиира, напоившего лошадей. — Принц готов охранять лагерь. — И добавил от самого себя: — Я тоже, но сначала неплохо было бы перекусить.

— Предлагаю дождаться чего-нибудь горячего, — кивнул Хейграст. — Надеюсь, наш бесценный белу что-нибудь придумает. Охранять лагерь будем поочередно. Первыми Саш и Дан, затем Ангес и Тиир. Последнюю треть ночи — Лукус и я.

— Не возражаю. — Ангес опустился на траву. — Но имей в виду, нари: утреннее дежурство самое сложное. Постарайся не заснуть.

— Не сомневайся, — скривил губы в усмешке Хейграст. — Я вижу, ты решил поспать? Тебя будить, когда Лукус порадует нас чем-нибудь, хотя бы даже глотком чудесного ктара?

— Когда рядом готовится что-то вкусное, я чувствую это желудком и сразу просыпаюсь, — пробормотал, закрывая глаза, Ангес. — Независимо от того, положит белу в варево свою мерзкую траву или не положит. Вы бы лучше подумали, чем кормить пса.

— Да, — обернулся Хейграст к Сашу, — где пес?

— Он захотел отлучиться, — пожал плечами Саш. — Я не стал препятствовать. В любом случае кормить его нечем.

Дан принес к костру воду, присел на траву и огляделся. Ангес почти мгновенно уснул и теперь негромко посапывал, подложив под голову руку и натянув на плечо потертое одеяло, добытое еще на Кабаньем острове. Тиир сидел у поблескивающего в яме костра и повторял за Лукусом слова на ари. Котел. Огонь. Земля. Трава. Вода. Линга замерла у орехового куста, и маленький шаи казался тенью на ее груди. Саш и Хейграст молча смотрели в темную даль. Со стороны леса донесся крик далекой птицы, потянуло свежим ветром, и вновь все затихло.

— Не нравится мне это спокойствие, — заметил нари. — Бывал я уже здесь, но никогда не чувствовал тяжесть и боль в груди. Что творится с этим миром?

— Ну вот, — медленно проговорил Саш. — А ты говоришь, что я обладаю какой-то особенной силой. Каждый или почти каждый способен чувствовать. И все-таки беды пока нет. Точнее, беда есть, она пропитала своим дыханием каждый листок в этом лесу и на равнине. Но сейчас она сдвинулась к северу. Может быть, ненадолго. Скажи, Хейграст, это все еще земля Салмии?

— Это ее граница, — ответил нари. — Лес, который ты видишь перед собой, уже земля шаи. Но он всегда был мирным для жителей королевства. Шаи не пропускали через свои земли врагов. Их лес меньше, чем лес дерри, но более суров. Он тянется между Волчьими холмами и Силаулисом до северных порогов. Там уже совсем недалеко до крепости Урд-Ан. Шаи никому не рассказывали о схватках с врагом, но думаю, что цена спокойствия Салмии всегда была высока.

— Так, может, архи переправились через Силаулис? — спросил Саш.

— Возможно, — кивнул Хейграст. — Но вряд ли. Уж скорее они пришли сюда через леса дерри. Да и следы мы их видели. Архи плохие пловцы. Хотя, зацепившись за корягу, способны выплывать даже в море. Но тот берег Силаулиса и восточный берег Крильдиса, который впадает в Силаулис возле Мерсилванда, салмский. Там много застав, хотя большие поселки располагаются южнее, у Кадиса. Северная провинция Салмии между Мраморными горами, Силаулисом и двумя его притоками, сбегающими с ледников — Крильдисом и Кадисом, — и есть родина салмов. Южнее народы перемешаны в пестрый котел. Здесь же даже язык ари не в ходу. Салмы крепкие люди, которые так же хорошо держат в руках боевые топоры, как и топоры дровосеков. Ну а в междуречье Силаулиса и Крильдиса живут авглы. Ты с ними уже познакомился. Отчаянный народ, которому приходится тяжелее всех. Они родственны кьердам, но не избалованы безнаказанностью и безопасностью. Холодная степь начинается в их землях. С небольшими островками деревьев она тянется до северных чащ. До Гаргского прохода. Сразу за ним Аддрадд. Это пострашнее Мертвых Земель.

— А Мерсилванд? — спросил Саш.