возникает как бы отрицание её самой, её духовной сущности. Именно через противоречивость и слабость отрицающей бесконечности рождается принцип конечного.

Каким образом? Если бесконечное есть чистое отрицание того, что не оно само, то эта бесконечность ложна, потому что направлена вовне. Это пустая несамодостаточная бесконечность, в которой бывшее изначальное тождество изобличается как насилие и как подлог. Отрицающая бесконечность не может быть тождественна сама себе.

Таким образом обнаруживается ограничение/отрицание этой бесконечности как неподлинной. Наиболее очевидной и простой формой ограничения негативной бесконечности является именно «точка», которая по сути представляет собой простую инверсию негативной бесконечности, символизируя собой то, что эта бесконечность отрицает, но только снизу.

Точка, по сути, так же бесконечна, как отрицающая бесконечность, ибо у неё нет ограничений, измерения и тому подобное. Она не определена сама в себе. Она апофатична. Её конечная природа выступает лишь по отношению к тому, что является для неё внешним. А внутри себя она так же неопределённа и негативна, как то, из чего она «родилась».

Эта точка есть принцип Бытия, а Бытие – это антитеза Мысли, это оборотная сторона Мысли, как бы её чёрное дно. Конечно, в безусловном плане Бытие всё равно находится внутри Мысли, но в Бытии Мысль как бы «умирает», отрекается от самое себя.

Именно здесь мы выходим на фундаментальное понимание конечного как возможного. Конечное и возможность – это синонимы. Первоначальная Точка как инверсия бесконечного негатива проецируется в пять проекций или возможностей:

1. Там, где точка уникальна и неповторима;

2. Там, где точка может быть повторена, образовав множество подобных точек;

3. Там, где конкретная точка имеет возможность не быть ничуть не меньшую, чем возможность быть;

4. Там, где множество точек имеет возможность не быть;

5. Там, где все проявления, связанные со всеми отношениями между этими возможностями, могут не быть.

Вот эти пять универсальных проекций точки, две из которых позитивны, а три негативны, отражаются друг в друге, расходясь по спирали и образуя миры, – зеркала, в каждом из которых воспроизводится вся эта спираль как единая данность. Сумма всех состояний этих возможностей, образующая зеркальное марево Бытия – это и есть Великое Существо, Иблис, который отражается во всех зеркалах сразу с разной степенью чёткости или замутнённости, кривизны или идеальности. Ткань, образованная зеркальным взаимоотношением пяти первичных возможностей, – это первоначальная субстанция, первоматерия, которая представляет собой именно полюс косной антимысли, который Мыслью же и полагается как предельное отчуждение от самой себя.

Из вышесказанного видно, что это, отнюдь не невозможное, отбрасывает «множественную тень» в виде пяти возможностей, эта точка отбрасывает множественную тень. Невозможное является отрицаемым, которое подразумевается негативной бесконечностью. Но появление точки – это как бы знак, образ, символ невозможного (ибо тоже отрицается бесконечным, при этом ограничивая его), но этот символ – это антитеза Мысли, это то, где Мысль перестала быть собой, в то время как невозможное – это сердцевина Мысли, само её дыхание.

Сама по себе точка в своём первозданном появлении не может быть приведена к наличию. Сначала она «отбрасывает тень» в виде пяти вышеупомянутых проекций, каждая из которых независима и изначально не знает о других. Это некий потенциал интерпретации первичной точки: «Первичная точка конкретна? Да! А может ли быть её аналог, неограниченно повторяющийся? Да! И так далее». При этом возможность повторения одного и того же, содержащаяся в первичной точке, не обязана знать о возможности уникального статуса и первичной точки, и каждой точки в повторении.

Но раз проявившись, эти возможности начинают последовательно отражаться друг в друге, создавая всё невообразимое многообразие хаоса. Нет феномена (кляксы, пятна и тому подобного), в котором не содержались бы все пять возможностей. Любой феномен одновременно уникален, подобен чему-то и подлежит трём негативам. Он всё равно исчезнет, и то, что его не было и не будет, присутствует в нём открыто в самый момент его предъявленности.

Интересен вопрос относительно соотношения между возможностью не быть и отрицающим негативом. Следует понять, что возможность не быть (в трёх видах) – это возможность именно Бытия, и как возможность она конечна. Этот треугольник соответствует тому, что Генон называл «возможностью непроявления», которую он считал бесконечно превосходящей «возможность проявления» и совпадающей попросту с Абсолютом. Естественно, что Генон понимал Абсолют и «универсальную возможность» не так, как мы это понимаем. Но в данному случае важно понять главное: отрицание, идущее от негативной бесконечности и возможность чему-то не быть, – они совершенно не одно и тоже. «С точки зрения» бесконечного негатива абсолютно всё равно, что отрицать в сфере возможного. Возможность быть или возможность не быть. И то и другое суть определенности, одна из которых позитивна, другая негативна. Негатив возможности не быть может маскировать для наблюдателя действие бесконечного негатива, который в его глазах будет представлять некую гераклитовскую реку уничтожения. Такой наблюдатель смотрит на феномены и полагает, что их исчезновение – это действие «косы времени» (дахр), стирающее действие Рока. Это ошибка зрения. Феномен носит возможность не быть в себе совершенно автономно, а стирающее действие негатива, применяясь к возможности феномена не быть, наоборот, вызывает его к жизни. Реализация уникального существования конкретного феномена есть упразднение в некий данный момент возможности этого феномена не быть или быть другим. Негатив – это как острый меч. По отношению к возможности не быть этот острый меч вложен в скрывающие его ножны. От этого меч не превратился в сами ножны, он просто не виден внутри них.

Элементарный мысленный эксперимент демонстрирует, что академическая идея «трансцендентного» абсолютно неподлинна и заводит нас в тупик. Истинное трансцендентное предполагает не то, что является чем-то большим, чем имманентное данное. Не то, что предшествует, не то, что является причиной, поскольку всё это лишь расширение круга имманентного. У парохода, стоящего на якоре, пароход не трансцендентен этому якорю. Более того, если якорная цепь оборвётся и пароход унесёт течением, и пароход и якорь останутся двумя компонентами единого имманентного.

Другая ошибка, которую делали гностики, может состоять в том, что под трансцендентным понимается не сущее: «Есть необъятная данность Реальности, а есть то, что вне неё». Ошибка здесь заключается в том, что трансцендентное здесь все равно определяется не через самое себя. То есть необходимо иметь понятие о сущем или о сверхсущей реальности, а потом, отталкиваясь от этого, выстроить негатив. Но этот негатив будет просто инверсией той же имманентности и тем самым обуславливающим трансцендентное начало. Главный принцип подхода к вопросу в том, что понимание, схватывание идеи трансцендентного не может проходить через обуславливающее отталкивание имманентного. Мысль о трансцендентном начинается с нетождества. Нетождество ведёт нас к Другому, нежели Всё. Это Другое есть альтернатива этому – стало быть,