фигура в балахоне, стражники тут же развернулись и побежали назад. Встречавший меня маг был довольно интересно одет. Его лицо и глаза прикрывало нечто вроде маски. Надо полагать, это гарантировало, что он не увидит Пламя Небытия и сам не станет Избранным. Несмотря на отсутствие зрения, маг не выглядел слепым. Он уверенно взял меня за руку и повёл вперёд. Мы миновали ещё одну дверь и оказались в большом круглом зале, в центре которого полыхал костёр белого пламени.

— Иди и смотри. — Приказал маг, не смея ступить дальше ни шагу. Я глянул на этого невольного косплейщика под христианского «животного» из Откровения Иоанна Богослова. Выглядел он вполне пафосно, вот только голос был не громовым, а усталым и безжизненным.

Отрешившись от присутствия свидетеля, я направился к центру зала. Пламя Небытия манило меня своей силой. Сейчас, увидев его, я понял, что где-то глубоко в душе я всегда стремился к нему. Я чувствовал непонятное родство с ним, и эта непонятность вызывала сомнения. Но поздно было сворачивать с избранного пути.

Я встал перед висящим в воздухе огнём, который горел сам по себе безо всякого горючего. По большому счёту, это вообще был не огонь. Это было нечто странное и непознаваемое, что лишь притворялось огнём, но сама суть этого явления была другой. Это было именно Небытие. Отсутствие существования. И сейчас я мог почувствовать, что исходящий от огня свет — это следствие частичного уничтожения атомов воздуха. Какие-то из них исчезали целиком и полностью, а какие-то успевали обратиться в небытие лишь частично. И оставшиеся осколки высвобождались в виде электромагнитного излучения и радиации. Эта штука не пылала подобно термоядерному реактору только потому, что слишком мало атомов могло преодолеть силовое поле, окружающее пламя со всех сторон.

Я сосредоточился на уже почти забытом ощущении себя душой. Миллион лет назад благодаря поглощению Амриты я ощущал этот уровень существования особо остро. Сейчас эти ощущения стёрлись, но что-то всё-таки оставалось. Я активировал свою силу пожирателя душ и направил её к Пламени Небытия, чтобы поглотить его. При этом я специально следил, чтобы не прикоснуться к нему на ментальном и прочем уровнях. Это была чисто «духовная» атака, не имеющая ничего общего с материей. Пламя Небытия было духовной сущностью. И стоило моей душе прикоснуться к ней, как мы слились вместе, вспыхнув духовным огнём.

В процессе поглощения пламени я старался удержать своё ментальное тело от уничтожения. Ведь именно в нём содержалась моя память, которой я мог активно пользоваться. На духовном уровне тоже была своя память, но само восприятие мира «с той стороны» было слишком непонятным, чтобы суметь адекватно действовать, ориентируясь только на него. Да и помимо памяти ментальное тело содержало немало других ништяков. Мне удалось сохранить свою «ментальную проекцию», но физическое и астральное тела контакта с такими силами не выдержали. Тело вспыхнуло как спичка и сгорело без следа за пару секунд. А дух мой остался висеть в зале… в виде лепестка Пламени Небытия.

Маг, наблюдавший за моими действиями, тяжело вздохнул и вышел прочь. Стоило ему закрыть дверь, как заработали насосы, откачивающие воздух из зала. Видимо, аборигены давно уже поняли, что Пламя Небытия медленно, но верно уничтожает атмосферу их планеты. Кто знает, может сейчас тут почти нет воздуха именно из-за разрушительных атак в прошлом, когда уничтожались не только континенты, но и воздух над ними.

Поглотив Пламя Небытия, я получил силу, способную уничтожать даже богов. Если лишь проекция этой силы уничтожила руку Существа, то оригинал должен был быть непреодолим. Но всё-таки мне требовалось некоторое время, чтобы научиться управлять этой силой. А потому я остался висеть в центре зала. Это место было ничуть не хуже любого другого. В процессе медитации ко мне внезапно пришло осознание, что у меня появились новые области памяти и… некоторые ограничения.

Я узнал, что раньше Пламя Небытия было разумным. Но информации о том, что привело его к нынешнему состоянию, мне не досталось. Зато я выяснил, какие на меня теперь действуют ограничения, и в чём заключается суть моей новой силы. Как я и предполагал, эта сила была родственна силе пожирателя душ, только в бесконечное количество раз сильнее. Я мог бы уничтожить всё мироздание, но… меня сковывали некоторые ограничения.

К примеру, я мог уничтожать физическую материю, но само пространство данной вселенной было мне «не по зубам». Это ограничение было полностью искусственным, и я чувствовал, что оно происходит из неосторожно данного обещания. Чтобы «вернуть» себе право уничтожать вселенные, я должен был поглотить половину душ, обитающих в одной из них. А самое главное, все эти души должны были отдать себя мне добровольно. И именно эта добровольность вызывала наибольшие проблемы. Впрочем, были и другие.

Количество людей на планете исчислялось парой миллионов. А вот невоплощённых душ было уже семьсот миллиардов. Этот мир был закрыт. Однажды попавшая сюда душа не могла покинуть его. В качестве посмертия вместо Давилки тут была вечность пребывания в виде духа. Эти духи наблюдали за живыми и мечтали воплотиться в живом теле. Каждый раз, когда происходило очередное зачатие ребёнка, на духовном плане разыгрывалось целое сражение за право воплотиться в нём. И именно этих духов мне и нужно было убедить добровольно принести себя в жертву.

Мысль о том, как заставить их сделать это, на миг заставила меня испытать бессилие. Теоретически, можно было бы попытаться восстановить биосферу планеты, заселить её людьми, создать религию поклонения мне с обязательным принесением себя в жертву в конце жизни, но… всё это слишком ненадёжно. Люди имеют свойство бунтовать, а мне нужно именно добровольное согласие. Рассчитывать на человеческую благодарность — заранее проигрышная стратегия. Это даже не говоря о том, что восстановление биосферы может оказаться вообще невозможным.

Второй вариант — создать что-то вроде тела Вритрас на базе местной магии и физики. Сложно, но вся необходимая информация у меня есть, и я уверен в достижимости результата. Но что потом? Получив бессмертные тела, души вряд ли согласятся быть поглощёнными. Наоборот, у них будет ещё меньше стимулов добровольно прекратить своё существование. Третий способ — устроить тут ад и вынудить души покончить с собой, дабы прекратить страдания? Рабочая идея, но оставим её на самый крайний случай. Прежде всего, у меня нет никаких гарантий, что это позволит достичь нужного результата, а вот отношения с местными обитателями точно будут испорчены.

Три дня и три ночи я думал над подкинутой мне задачкой, и в конце концов пришёл к выводу, что честным