– Иногда я ставлю практические соображения превыше веры.

Росс перевел взгляд на Блура и Хелмсли.

– О какой сумме идет речь?

– Прежде чем обсуждать детали, мистер Хантер, хотелось бы иметь уверенность в происхождении этих предметов, – ответил Хелмсли.

Хантер достал из нагрудного кармана пиджака бумажник.

– Уверенность в происхождении?

У Блура и Хелмсли загорелись глаза.

Росс разорвал подкладку бумажника и извлек оттуда крохотную пробирку с лейблом ATGC.

– Вам нужно доказательство происхождения вот этого?

Во взгляде Имоджен он заметил тревогу.

– Совершенно верно, мистер Хантер, – ответил Хелмсли. – Достаточно убедительное доказательство, которое можно будет предъявить совету директоров.

– Но ведь вашему совету директоров уже все известно!

– Не понимаю, – пробормотал Хелмсли.

– Правда? Хотите сказать, вы знать не знаете, что это такое на самом деле? Почему же, когда я поехал за этой штукой в Египет, вы пытались меня убить?

– Клевета! – пошевелившись в кресле, проговорил Блур.

– Вы, джентльмены, прекрасно знаете, что это такое. – Росс задумчиво взглянул на пробирку у себя в руке. – Если от этой штучки столько неприятностей, может, проще ее уничтожить?

– Росс! – вскрикнула Имоджен.

Сжимая пробирку в левой руке, правой он выдернул пробку, встал и шагнул к бассейну с фонтаном.

– Не-е-ет! – закричал Блур так громко, что люди вокруг начали оборачиваться.

– Мистер Хантер!.. – умоляюще воскликнул Хелмсли.

– Росс! Не смей! – завопила Имоджен.

Размахнувшись, Хантер со всей силы швырнул пробирку в фонтан. Крохотный стеклянный сосуд описал в воздухе дугу, рассыпая из горлышка сверкающие брызги.

Журналист повернулся к пораженным фармацевтическим магнатам.

– Что же вы застыли, джентльмены? Скорее хватайте ведра! Такая удача – святая вода, и совершенно бесплатно!

Вторник, 21 марта

– Как ты?

Салли сидела рядом с ним в салоне самолета; вид у нее был бледный.

– Нормально, спасибо. Просто терпеть не могу взлет и посадку.

– Лучше уж сесть, чем… чем не сесть.

– Перестань!

Самолет вырулил на взлетную полосу и встал в конец очереди. Ветер все усиливался; самолет заметно трясло.

Росс взглянул на часы. 18.20. Значит, в лондонский аэропорт Хитроу они попадут завтра к обеду.

– А какой силы должен быть ветер, чтобы самолеты не летали? – спросила Салли.

– Ну, наверное, настоящий ураган! Обычный сильный ветер им не мешает.

– Жаль. Честно говоря, в глубине души я надеялась, что рейс отменят и мы проведем в Лос-Анджелесе еще один вечер.

Несколько мгновений Росс вглядывался в ее лицо.

– Я задам тебе один вопрос и хочу, чтобы ты ответила честно. Договорились?

– Попробую, – улыбнулась Салли.

– Тебе действительно нужно было лететь в Лос-Анджелес по работе? Или нет?

– Ох… неужели по мне настолько все понятно?

– На самом деле, нет. Просто меня не оставляло подозрение, что ты хитрая лиса.

– Мистер Росс Хантер! – с театральным негодованием воскликнула Салли. – Как вы разговариваете с леди?!

– Я репортер, задавать неудобные вопросы – моя работа. И твоя тоже.

– Ну ладно, очищу душу. Никакой командировки не было. Летала я на свои. Ты меня заинтриговал, Росс Хантер. И ты, и твоя миссия. Я хотела узнать, что ты там найдешь, помочь тебе, если понадобится… ну и… наверное, просто быть рядом.

Самолет тронулся с места. Салли зажмурилась и крепко вцепилась в руку Росса.

Самолет двинулся по взлетной полосе, постепенно набирая скорость. Шасси подскакивали на асфальте. Все быстрее и быстрее. Все сильнее и сильнее трясет. Забеспокоился и Росс. «Когда же мы взлетим?» – думал он.

И вдруг самолет оторвался от земли. Тряска еще больше усилилась; самолет швыряло и мотало в воздухе. Салли до боли впилась ногтями в руку Росса. Сзади что-то загремело, и оба вздрогнули в ужасе; но, обернувшись, увидели, что в конце салона упал с полки чей-то чемодан.

А в следующий миг все стихло. Городские огни в иллюминаторе стремительно скрывались за облаками. Самолет набирал высоту.

– Можно открыть глаза, – сказал Росс.

Салли, смертельно бледная, открыла глаза и улыбнулась слабой улыбкой облегчения.

– Спасибо, – сказал он.

– За что?

– За то, что не стала мне врать.

– Я никогда не стану врать тебе, Росс.

Вторник, 21 марта

Через два часа после вылета из Лос-Анджелеса Росса и Салли на взлетной полосе в аэропорту Санта-Моника, в нескольких милях к северу, разгонялся «Гольфстрим», несущий на борту Эйнсли Блура и Джулиуса Хелмсли.

Ветер усиливался; маленький самолет трясло и швыряло из стороны в сторону.

Оба путешественника были в самом дурном настроении. Пилот уговаривал их отложить полет до завтра из-за плохих погодных условий, однако Блур ничего и слышать не хотел. Допив второй бокал шампанского, он повернулся к Хелмсли и спросил – уже в третий или в четвертый раз:

– Объясни мне, Джулиус: откуда этот чертов кусок дерьма узнал, что в Египте за ним гонялись мы?

– Говорю тебе, Эйнсли, не знаю!

– Он не мог догадаться сам! Ему кто-то подсказал!

– Я уже спрашивал у пилотов.

И первый, и второй пилоты «Гольфстрима» летели на том вертолете в Луксоре – вместе с местным летчиком, который помогал им сориентироваться.

Блур мрачно смотрел в окно. В воздухе будто стоял какой-то туман, и посадочные огни едва виднелись вдалеке.

Захрипел интерком, и в динамиках послышался голос пилота:

– Начинается песчаная буря. Полет будет крайне некомфортным. Мой совет – сегодня не подниматься в воздух, а дождаться улучшения погоды.

Блур схватил микрофон, лежащий на подлокотнике, нажал кнопку и рявкнул:

– Взлетай! Плевать мне на бурю! Ты же сам говорил: если быстро взлетим, сумеем ее обогнать!

– Хорошо, сэр, главный здесь вы. Но в полете будет сильно трясти.

– Тебя еще не так затрясет, если мы не уберемся отсюда немедленно!

– Ладно-ладно, сейчас.

Взревели двигатели, и самолет помчался по полосе, быстро набирая скорость.