унижением соперников в картах. Джеку хватило глупости попытаться потягаться с ним — результат оказался закономерный.

— Кара, а я тебя искал, — сказал Джек и переключился на кузнеца. — Извини, мастер, я здесь не из-за долга. Я иду в рейд.

— Нет, сынок, — засмеялся Роббинс, — не идёшь. Если ты там сдохнешь, кто же вернёт мне деньги, а?

— Роббинс, делай свою грёбаную работу, — ледяным тоном произнесла Кара. Кузнец попытался возразить, но девушка подняла ладонь. — Иначе мы тебя отдадим под трибунал и скажем, что ты занимался саботажем оборудования, чтобы позволить Процессу выиграть.

От сказанного кузнец настолько оторопел, что даже не мог ничего сказать. Когда он всё же собрался с мыслями, Кара бросила на него ещё один уничтожающий взгляд и сказала:

— Ты думаешь, я сейчас шучу? Делай. Свою. Работу.

Роббинс покачал головой. Благо, у него не осталось человеческого лица, чтобы выразить гримасой недовольство. Мастер помог Джеку снять доспех и, собрав все части, удалился в заднюю комнату, слегка бормоча что-то под нос. Оставшись в одном только комбинезоне, Джек ощутил себя голым под изучающим взглядом Кары.

— Ты, я смотрю, не в настроении, — пробормотал он, сев на железный ящик, стоявший рядом. Кара пожала плечами.

— Этот тупой сукин сын всерьёз считает, что армия без него не обойдётся. Иногда нужно ставить его на место.

— Он доброволец. Да и потом, он семью потерял. Зачем ты с ним так жестоко?

— Ты просто не знаешь, что он про нас думает, Джек, — Кара села на корточки рядом. — Наши разведчики ведь проверяют всю корреспонденцию. В гильдии кузнецов этот умник посылает сообщения, где превозносит себя, как первого механика, без которого бы не произошло победы. Ему плевать на погибшую семью. Сдохшие родственники — это лучшее, что случилось в его жалкой жизни, потому что он теперь может корчить из себя этакого трагического героя. Не надо его жалеть, Джек. Как только закончится война, я лично позабочусь, чтобы все увидели истинное лицо этого слизняка.

— Не помню, чтобы тебя такие вещи раньше волновали, — заметил Джек. — Это из-за сестёр ты так взвилась, верно ведь?

Кара поникла.

— Может. А может и нет. Я не знаю, чёрт побери. Знаю только, что этот урод меня дико бесит.

— Не волнуйся, — усмехнулся Джек. — Похоже, что после сегодняшнего рейда такие вещи тебя уже не будут волновать. Если мы вообще выживем.

— Выживем, не сомневайся, — заверила его Кара. — Разве твой отец нас когда-нибудь подводил?

— Все так легко в него верят, — признался Джек. — Все, кроме меня.

— Просто для тебя он отец. Ты к нему так близко находишься, что ещё считаешь человеком. Для нас же он божество.

— Больше, чем Бог? — съязвил Джек. Кара, похоже, не заметила его сарказма.

— Однозначно. Да и кто такой Бог? Пусть он и создал всю цивилизацию, спас наши души, но когда он последний раз делал что-нибудь сам? Если бы не твой отец, Процесс легко бы всё поглотил. И что бы осталось? Колонии? Или Процесс дотянулся бы и до них? Вообще удивительно, что мы сумели обойтись настолько малыми потерями. Это действительно чудо, Джек. Не то, о котором постоянно твердят, вспоминая Бога. А настоящее, рукотворное. Человеческое.

— Это ещё не гарантирует успешного рейда, Кара, — возразил Джек. Девушка невесело рассмеялась.

— Даже если так, мы всё равно не увидим последствий своего провала. Так что взбодрись. Понюхай кофе. А потом надевай доспех и двигай к штабу.

Сказав это, девушка поднялась и двинулась к шлюзу. Джек окликнул её:

— Подожди, а зачем ты вообще сюда пришла?

— Просто сказать, что если этот умник растрезвонит о нашей миссии хоть кому-нибудь в Коалиции, я даже из-под земли его достану.

Сказав это, Кара подарила Джеку очередную улыбку и вышла. Он почувствовал, как внутри него образовался холодный комок — то ли от страха, то ли в одном комбинезоне было слишком прохладно. А может и от того, и от другого.

Сколько бы отец ни пытался свести их вместе, Джек отказывался быть с Карой. Да, она была красивой и весёлой, и всё же, из всех солдат только она одна наслаждалась боем с каким-то маниакальным пристрастием. И, порой, ей даже больше нравилось, когда ранили её. Все её считали ненормальной, кроме Джека. Сегодня он уже не был уверен, что стал бы отстаивать её здравомыслие.

Она никогда не рассказывала о своих сёстрах. Похоже, она хотела, чтобы никто о них не знал. Это было чем-то, что она хранила в своей душе, не давая никому подсмотреть, что же там творилось на самом деле. Их потеря стала той самой соломинкой, сломавшей хребет верблюда, как говорили древние. Из слегка неуравновешенной Кара превратилась в маньячку. Учитывая, как отец переживал за неё, не было ничего удивительного, что они пошли на штурм города, наплевав на запреты Бога. Джек продолжал гадать, что же сильнее всего двигало отцом: желание завершить войну, забота о Каре или же жажда узнать истинные мотивы Процесса? И брал ли отряд Кару с собой только потому, что она мстила за сестёр — или же потому, что её ярость могла вытащить всех из передряги?

Наконец, дождавшись Роббинса, Джек снова облачился в доспех. Из-за усилителей он не мог почувствовать его настоящий вес, и всё же, ему казалось, будто броня стала тяжелее. Попрощавшись с кузнецом и пообещав вернуть долг сразу после возвращения, Джек покинул мастерскую и остаток времени до начала рейда проходил по лагерю, наблюдая, как солдаты и ангелы готовятся к штурму.

Отец собирался бросить людей в лобовую атаку, а затем заставить их отступить, чтобы выманить часть войск Процесса за стены. Не самая тонкая тактика, но ставка в этой битве была на рейд, а не на действия войска. Даже если бы ангелы и обычные солдаты потерпели поражение в первой же атаке, исход всё равно решал отряд отца.

Когда пробил час атаки, Джек почувствовал, как его пальцы начали зудеть. Перед каждой битвой он волновался как в первый раз. Как-то он спросил отца, не признак ли это трусости. Тот усмехнулся и ответил, что только настоящий трус откажется признать свой страх.

— Начинаем! — пронеслось по командным частотам. Солдаты зарядили оружие и двинулись вперёд. Ангелы схватили мечи и взмыли в небо. Артиллеристы зарядили пушки и начали поливать город огнём. Над головой пронеслись бомбардировщики, сбросившие на город несколько сверхтяжёлых сюрпризов. От взрывов стало светло как днём. И когда город начал содрогаться, выплёскивая из себя серую волну вражеских бойцов, Джек услышал в шлеме голос отца:

— Сынок, идём.

Повернувшись спиной к наступающим солдатам, Джек