Собственно, его возвращение корабля не пугало. Должным образом рассредоточившиеся гусары – а это все равно необходимо, чтобы отсечь все подходы к ГелО РУ, – могут не опасаться залпов с илбирийского корабля. А теперь им потребуется окопаться, и сама земля защитит их от гнева илбирийцев. Они переждут, пока корабль улетит, и возобновят осаду.

Решением проблемы были окопы. Как можно скорее нужны военные инженеры, пусть копают траншеи параллельно стенам города. Установить пушки так, чтобы прикрыть любое движение вперед, тогда инженеры начнут копать окопы по диагонали к стенам в точку на двадцать-тридцать ярдов впереди. А оттуда они начнут копать следующую параллельную траншею, а пушки переместятся вперед. С близких расстояний они смогут стрелять шрапнелью и разрывными снарядами, этого вполне хватит, чтобы согнать защитников со стен. С ближних расстояний пушечные ядра снесут стены города.

А если помогать копать будут Вандари, то процесс пойдет быстрее и завершится до возвращения илбирийского корабля.

Его кавалеристы будут патрулировать по периметру, не давая никому ускользнуть из города. Ему не нужны в тылу нерегулярные войска гелорийцев. Кавалерия гусар кого угодно победит на равнине, так что в их успехе нет сомнений. Здесь военная хитрость заключается в том, чтобы патрулирование было переменным, так, чтобы никто не смог догадаться, где они окажутся в любой момент времени, хоть днем, хоть ночью.

Григорий Кролик смотрел на город, расположенный у подножия Джебель-Квираны, и знал, что добьется успеха.

«Возможно, наш танец будет дольше, чем я хочу, но ты будешь моим, и достаточно скоро».

Робин гордо заулыбался, когда рабочие установили гигантский арбалет на лафете, построенном в центре второй платформы для гарпунов. Когда они воткнули на место деревянные шпунты, удерживающие его в центре платформы, Робин поставил на место взводные крючки на витой металлической тетиве лука и с помощью рычага и шкивов оттянул ее назад. Тросы, привязанные к крючкам, застонали, дерево затрещало, но стальной лук безропотно гнулся. Максимально оттянув его назад, Робин поставил на место спусковой рычаг и вытащил взводные крючки из-под тетивы лука. Он посмотрел на Наталию:

– Можете сообщить его милости, что и этот готов. Если его кузнецы поработают, мы завтра поставим здесь еще два.

Тасота перевела его слова, и Шакри Аван закивал головой.

– Он счастлив. Он говорит, что тут будет гарпунная станция Доста. Отсюда он будет защищать город.

– Надеюсь, он сумеет прицелиться и выстрелить в то, что появится вон там, а не будет сидеть и ждать, пока божество вмешается и поразит Вандари. – Робин поклонился Шакри Авану, а лидер города со звоном скрестил мечи, салютуя ему, и быстрым шагом направился вниз, во дворец, в сопровождении своих телохранителей. Этирайн, широко раскрыв глаза, смотрел ему вслед.

– У этого типа слишком длинные и темные волосы.

– Не уверена, что поняла это выражение, – нахмурилась Наталия.

– Простите, я забыл, ведь вы учились классическому илбирийскому. – Робин в качестве демонстрации подергал себя за свои короткие волосы. – В Илбирии считается, что чем у тебя меньше волос и чем они светлее, тем ты считаешься умнее. Если это соответствует истине, то у аланима наверняка под этим его тюрбаном километры волос.

– Поняла шутку, – помрачнела Наталия. – А у Малачи волосы длинные. Что, у вас в Илбирии его считают дураком?

– Полковника Кидда? – Робин замотал головой. – Ему ранг позволяет вообще обрить всю голову. Если захочет. Но он этого не делает, у него свои причины. Но даже если бы он и не был седым, в его уме никто не усомнится. Когда мне будет столько лет, сколько ему сейчас, если, конечно, доживу, то я не достигну его уровня и вполовину.

– Но ведь вы не глупы. Вы придумали эти гигантские арбалеты со стальными пружинами. До такого дурак не додумается.

Робин погладил листовую рессору, представлявшую собой лук.

~ Тут ума не надо. Я после войны работал на каретном заводе. Они – кареты – мягко катятся благодаря листовым рессорам. А как-то в Сандвике, при споре с полковником Киддом, кто-то бросил намек на эту тему, и я задумался: ведь можно изготовить арбалет, который сможет продырявить доспех Вандари. Вот и все.

– По-моему, вы слишком скромны.

– Скромность – достоинство. – Говоря это, он поймал себя на том, что близок к греху гордости. Центральное кольцо платформы, на которое опирался арбалет, было так сконструировано, что линия наводки могла подниматься, опускаться или сдвигаться в стороны. Таким же образом с помощью системы тросов и шкивов несколько человек могли передвигать всю платформу направо или налево вдоль парапета. Ножным рычагом поднимали броневую плиту, закрывающую крестообразное отверстие для ведения стрельбы и защищающую стрелков от снарядов, посланных из пушек гусар.

Конечно, он бы предпочел дать отпор страничам крайинцам из батареи паровых пушек, но как профессиональный стрелок гордился убийственным потенциалом своих арбалетов.

– Думаю, они нас не подведут. Повысим их рабочие характеристики кое-какими заклинаниями, вот уж тогда удивится ваш полковник Кролик.

– Думаете, мы сумеем победить гусар?

– Не могу знать, ваше высочество. – Робин оглянулся на дворец аланима. – Шакри Аран так думает, а это чего-то стоит.

Наталия пожала плечами:

– Ему в молодости было предсказано, что он станет великим. Говорится, что его уход будет отмечен падающей звездой. Если удастся победить Крайину, это станет частью его легенды.

– Наверное, если веришь в такие знаки, то в этом есть какой-то смысл. – Робин опустил ножной рычаг, поднял броневую плиту, выглянул через крестообразное отверстие в лобовой части платформы. Вдали он различил огни костров. – А почему это он считает себя воплощением Доста?

– При его рождении было предсказано, что он будет отцом Доста, так, по крайней мере, говорит сам Шакри Аван, – с брезгливостью сказала тасота. – Он рассказал мне, что долго думал над этими словами и, поскольку никто не родил ему сына, то решил, что предсказание следует понимать как пересказ цитаты из Китабны Иттикаль: «Ребенок есть отец мужчины».

Робин присвистнул:

– И он, значит, решил, что он и есть свой отец?

– Да. И тогда он отнял Гелор у Хастов, ведь они сохраняли город для Доста до его возвращения.

– У меня такое впечатление, что он совершенно искренне верит, что «Зарницкого» уничтожили молнии, а не «Сант-Майкл».

– Он уверен в этом крепче, чем в существовании горы Джебель-Квирана.

У Робина холодок пробежал по спине. Он видел армию Гелора, она была готова сражаться и оборонять свой город, но они во многом черпали свою смелость и решимость у Шакри Авана. Хоть он был слаб головой, зато обладал харизмой, и Робин знал, что она подкрепляется тем, что он говорил свои речи на истануанском языке, без переводчика. Внутренняя нестабильность Шакри Авана беспокоила Робина именно из-за его большого авторитета в войсках. Если крайинцы решат напасть на город на заре или на закате, или в любое время, не совместимое с прихотью аланима, защита города может оказаться в руках только этирайнов, и тогда город падет.