А тем временем Генрих пребывал в таком бешенстве, что большинство людей, встречавшихся с ним, не знали, останутся ли они живыми после этих встреч. Существует ли документ о помолвке? Он был уверен, что существует. Должен ли он подвергать Англию опасности, произведя на свет еще одного незаконнорожденного ребенка? Его совесть, его беспокойная совесть не позволит ему засовывать голову в петлю, не будучи уверенным, что договора не существует.

Кромвель должен был заставить его действовать разумно, Кромвель, которому воздастся должное за его мучения.

– Ваше Величество, император находится на празднованиях в Париже. Если вы не женитесь на этой женщине, вы толкнете герцога Кливеса на союз с Карлом и Франциском. Мы останемся в одиночестве.

Кромвель был красноречив и убедителен – ведь он защищал себя. Если эта женитьба провалится, провалятся все планы Кромвеля. Он прекрасно знал, что голова его не очень прочно сидит на плечах и что король с удовольствием найдет повод для того, чтобы снести ее. Но Генрих понимал, что Кромвель рассуждает разумно. И если Генрих больше всего боялся гражданской войны, то на втором месте по опасности он считал дружбу между Карлом и Франциском. А дружба эта существовала. Поэтому он не осмеливался отказаться от женитьбы на Анне Кливес.

– Если бы я знал все это заранее, она не приехала бы сюда, – заявил он, грозно смотря на Кромвеля, как будто бы это Кромвель устраивал встречи между Карлом и Франциском. В голосе Генриха зазвучали слезливые нотки. – Но как теперь выпутаться! Мне остается только надеть на себя ярмо и жениться на этой… – Щеки его раздулись от ненависти, глаза налились кровью. – Что делать? Придется жениться на этой фламандской кобыле!

Началась церемония бракосочетания. Мужчины и женщины были одеты в великолепные платья, баржи и лодки украшены парчой. Повсюду развевались знамена и транспаранты. Генрих в своей парчовой одежде с серебряными цветами, в малиновом шелковом плаще, украшенном бриллиантами, выглядел мрачно. Кромвель был ужасно испуган. Он не знал, чем это все кончится. И перед глазами его возникали мужчины, которые вызывали королевское недовольство. Это были более отважные люди, чем он. Десять лет назад Генрих никогда не согласился бы на подобную женитьбу. Но теперешний Генрих больше заботился о своем троне. Он говорил правду, когда за несколько часов до начала церемонии заявил, что если бы не забота о королевстве, он никогда не пошел бы на это.

Но надежда не оставляла Кромвеля. Он хорошо знал короля. Возможно, любая жена лучше, чем холостая жизнь. А Анна не такая уж страшная – встречаются и похуже. Она послушна, а король любит послушных женщин. Он женился на предыдущей королеве именно потому, что она обладала этим качеством.

На следующее утро после свадьбы он попросил аудиенции с королем. Но напрасно вглядывался он в красное и грубое лицо Генриха, надеясь увидеть там выражение удовлетворенности.

– Ну? – зарычал Генрих, и Кромвель с ужасом понял, что повелитель любит его не больше, чем накануне.

– Ваше Милостивое Величество, – пробормотал Кромвель, дрожа от страха, – я хотел бы знать, теперь королева вам больше нравится?

– Нет! – гаркнул король и посмотрел на Кромвеля так, как будто бы это он полностью отвечал за произошедшую катастрофу. – Гораздо меньше! Судя по ее груди и животу, она не девушка. Это меня поразило в самое сердце, и у меня не хватило ни желания, ни мужества убедиться в этом.

Кромвель оставил короля, трясясь за свое будущее.

Катерина Ховард не могла уснуть от возбуждения. Наконец-то она оказалась при дворе. Бабушка снабдила ее необходимой одеждой. Катерина еще никогда не была так хорошо одета за все свои восемнадцать лет. Как интересно смотреть в окно на людей, которых раньше она знала только по именам!

Она видела Томаса Кромвеля, шедшего через двор с головным убором в руке. Рядом с Кромвелем шел король. Катерина вздрогнула при виде Кромвеля. Опасайся этого сына кузнеца, говорила ее бабушка. Он враг Ховардов. Раньше Катерина видела короля издалека. На близком расстоянии он казался массивней, одежда его – еще более роскошной, а сам он выглядел устрашающе. И Катерина почувствовала, что ей хочется убежать от него подальше, чем от самого Кромвеля. Король громко говорил, громко смеялся и бурно выражал свою ненависть. Его красное лицо в гневе становилось пурпурным. Иногда он проходил по двору с палкой, и она видела на лице его выражение боли, которую причиняла ему язва на ноге. Он кричал и обрывал всех, кто надоедал ему. Его щеки были такими полными и надутыми, что маленькие глазки почти полностью прятались за ними. Они больше напоминали блестящие камешки. Глядя на короля, Катерина вздрагивала. Она видела Крэнмера, спокойного и тихого, в одежде архиепископа. Она видела своего дядю и пряталась от него, но его пронзительные глаза находили ее, и он кивал ей.

Катерина наслаждалась жизнью. Дерхэм не мог ее преследовать при дворе, как он делал это в доме герцогини. И когда она не видела его, она почти забывала о грусти, которую чувствовала из-за него. Она любила королеву и плакала о ее несчастной судьбе. Король не любил ее – он появлялся с ней только на людях. Фрейлины шептались, что когда они отправлялись вместе в королевскую спальню, король говорил ей спокойной ночи, и между ними ничего не происходило. А утром он говорил ей доброе утро. Они хихикали по поводу этих странных отношений. А Катерина была очень неопытной и очень боялась их, поэтому хихикала вместе с ними, но на самом деле жалела свою королеву с такими грустными глазами. Однако Катерина не насмехалась вместе с ними над слишком пышными и безвкусными одеждами королевы.

– Ты должна была видеть, как одевалась другая королева – Анна, – говорили фрейлины. – Какие у нее были одежды и как она умела носить их! А эта? Нет ничего удивительного, что она не нравится королю. Йа! Йа! Йа! – вот и все, что она умеет говорить.

– Но она очень добрая, – возражала Катерина. Герцогиня часто била ее, поэтому она была чувствительна к доброте. Она сидела с королевой и училась у нее фламандской вышивке. Ей очень нравилось служить королеве.

И еще одно делало Катерину счастливой. Томас Калпеппер был при дворе. Она его еще не видела, но надеялась с ним встретиться. Она слышала, что король очень любил его. В его обязанности входило спать в королевских покоях и наблюдать за теми, кто бинтовал рану на ноге короля. Катерине было интересно, знает ли он, что она тоже служит при дворе, и ждет ли встречи с ней.

Епископ Винчестера Гарденер устроил однажды банкет. Катерина была очень взволнована, потому что ей предстояло петь на этом банкете. Ей впервые приходилось петь в присутствии короля.

– Ты просто маленькая красотка! – восхищались ею леди. – Какое у тебя очаровательное платье!

– Это бабушка подарила его мне, – объяснила Катерина, поглаживая богатую материю с удовольствием человека, всегда мечтавшего хорошо одеваться, но не имевшего такой возможности.

– Если ты так же хорошо поешь, как выглядишь, – говорили ей, – ты будешь иметь успех.