Джуди скользнула за изгородь и принялась смотреть на приближавшийся свет автомобильных фар.

Мысли ее лихорадочно метались. У нее есть фонарь, и она может посигналить проезжающей машине. Если она посигналит, а в машине окажется Лона? Если она не посигналит и упустит помощь? Через мгновение будет поздно. Нужно что-то решить, сейчас, немедленно…

Но обошлось без ее решения. Позже она никак не могла вспомнить, пыталась ли она нажать кнопку фонарика. В тот момент она поняла лишь одно – у нее просто нет на это сил. Она ощущала ладонью холод металлического кожуха, но не смогла пошевелить пальцами. Словно замороженная, стояла она в тени изгороди и смотрела, как проезжает автомобиль.

Да, это была та самая машина, которую она оставила в канаве. Лона вела машину медленно и неуверенно. Автомобиль проехал мимо. Расширенными от ужаса глазами Джуди смотрела вслед удаляющемуся светящемуся контуру. Габаритные огни не горели. После этого Джуди повернула назад и пошла тем путем, которым пришла сюда.

Фрэнк Эббот, сидевший за рулем автомобиля доктора Дэйли, за Ледлингтоном свернул туда же, куда и Джуди.

– Она не рискнет ехать через деревни. Эта дорога ведет на Пустошь святой Агнессы. На месте Лоны я бы поехал туда, остановил машину вблизи Култона или Ледбери, куда уже можно было бы добраться пешком, и бросил бы автомобиль. Она опередила нас на сорок минут и едва ли сама рассчитывала на большую фору.

На пустоши они увидели огни встречной машины и остановили ее. В машине сидели два приветливых улыбчивых американца, которые охотно рассказали, что в паре миль отсюда помогли какой-то даме вытащить из канавы машину.

– Она на самом деле была очень рада нас видеть. Иначе ей пришлось бы провести там всю ночь. Как же здесь пустынно… О да, она была одна… точно, одна.

Американцы, вероятно, удивились скорости, с которой рванул с места остановивший их полицейский.

– Вы знаете это место? – спросил Марч. – Ту развилку, о которой они говорили?

– Да, я думал, что она свернет направо, но она почему-то поехала налево. – Он внезапно умолк. – Господи, а это что?

Это была Джуди, стоявшая посреди дороги и мигавшая фонарем. Доктор Дэйли пришел бы в ужас от такого непочтительного обращения с тормозами его машины.

Лона Дэй ехала до тех пор, пока не вернулась на развилку и не свернула направо, на дорогу, ведущую в Култон. Назад возвращаться ей пришлось, потому что от развилки она сначала поехала налево, чтобы не рисковать. Те два парня, что помогли ей вытащить из канавы машину, не должны были знать, что она едет в Култон.

Теперь Лона была на сто процентов уверена, что Джуди заехала в канаву преднамеренно. Каждый раз, вспоминая об этом, Лона испытывала жгучую досаду и недоумение. Надо же, какая-то сопливая девчонка осмелилась выскользнуть из ее рук! Она должна была думать, что у нее нет никаких шансов, и вообще, сейчас ей следовало лежать в лесу с пулей в затылке, но она осталась жива и будет теперь рассказывать свою душераздирающую историю. Но ничего, Лона вывернется, несмотря ни на что. Не для того она убила четырех мужчин, чтобы быть битой какой-то болтливой девицей. Теперь надо действовать по заготовленным планам. Ее ждут новое имя и новое место в мире. Когда она сменит имя и образ, полиция вылезет из кожи вон, но не настигнет ее. Самолюбие Лоны тешил тот факт, что полицейским придется признать ее умственное превосходство – еще бы, она так ловко водила всех за нос в течение трех лет!

Она осторожно развернулась на развилке и медленно доехала по узкой дороге до того места, откуда влево уходила дорога на Ледхэм. Если она оставит машину здесь, то полицейские подумают, что она пошла туда. Бросив автомобиль, Лона повернула назад и зашагала к развилке, чтобы там повернуть направо. Миля до Култона и еще три мили до станции. Это многовато, но безопасность стоит трех миль. Когда впереди показался Култон, Лона решила, что пора менять обличье. Конечно, жалко бросать меховое полупальто, но оно будет первым в описаниях, которые полиция скоро разошлет по всем постам.

Через двадцать минут она сбросила верхнюю одежду и запихнула ее в дупло какого-то дерева. За пальто последовала шляпка. Счастье, что светила луна, иначе ей пришлось бы долго искать дерево. Всего семь – нет, восемь – месяцев назад они были здесь на пикнике и выбросили упаковочную бумагу в то же дупло. Без пальто сразу стало холодно, но ничего, она не замерзнет – на ней теплая юбка и жакет. Вещи были плотные и новые, в «Приюте пилигрима» никто не видел ее в этом наряде. Сейчас, при лунном свете, было невозможно сказать, какого цвета этот костюм, но днем будет виден сапфировый цвет, который лишит глаза Лоны зеленоватого оттенка и сделает их просто голубыми.

Она извлекла из сумки гребень и занялась волосами – зачесала их наверх, не оставив ни одной прядки на лбу, шее и за ушами, а потом надела парик, изменивший ее до полной неузнаваемости. Волосы парика скромными волнами ниспадали на плечи и спину. Конечно, это не ее собственные каштановые кудри, но выглядел парик вполне прилично.

Женщина, вышедшая из леса на дорогу, ведущую в Култон, была уже не Лоной Дэй. От надежной безопасности ее отделяли какие-то три мили.

Фрэнк Эббот пил чай с мисс Сильвер в ее гостиной. В камине уютно трещал огонь. В полутьме виднелись гравюры «Пробуждение души»[15] и «Король долины»[16]. Ряды фотографий в серебряных рамках хранили память о прежних клиентах и их детках, поблескивая в свете пламени.

Мисс Сильвер, как всегда опрятная и приветливая, разлила чай из маленького викторианского чайника с ягодкой клубники на крышке. На чашках сервиза той же эпохи красовались столистные розы. Поскольку Эмма ни разу в жизни не разбила ни одной чашки, сервиз был в целости и сохранности унаследован от великой тети – Луизы Бушель, этой провозвестницы борьбы женщин за свои права в эпоху, когда не видели никакой потребности в этих правах, ибо в ту пору еще не вывелись джентльмены, готовые уступать места дамам. В сервизе на двенадцать персон не хватало, правда, одной чашки, разбитой викарием мисс Бушель, который слишком энергично поставил ее на блюдце, разгоряченный спором о том, что недопустимое поведение Евы послужило причиной подчиненного положения ее дочерей. Однако у мисс Сильвер редко собиралось общество столь многочисленное, чтобы напоминать об этом досадном происшествии.

Фрэнк мрачно посмотрел на мисс Сильвер и сказал:

– Она поступила, как Макбет, – просто растворилась в воздухе.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Думаю, это не совсем верное сравнение. Она просто приняла другой облик, стала другим человеком. Вы помните, что я все время говорила, что за этими преступлениями прячется коварный и бессовестный ум. Из того, что мисс Дэй сказала Джуди, я могу заключить, что у нее был хорошо продуманный план отступления.