href="ch2-1137.xhtml#id306" class="a">[1137] и Александрийской, предстоятеля которой называет «общей всех главою».[1138]

Посмотрим теперь, мог ли Василий Великий признавать за Римским епископом какие-либо особые преимущества в сравнении с Антиохийским и Александрийским епископами.

Рассматривая подробно дальнейшие сношения Василия Великого с Западом, мы находим новое подтверждение того, что Римский епископ пользовался влиянием только на Западе и что только в этом отношении он мог быть полезен делу восстановления Православия на Востоке.

В ответ на первое послание получены были общие письма от западных епископов и частные от некоторых епископов, писавших Василию отдельно.[1139] Общие письма были посланы на имя Александрийского епископа Афанасия с Дорофеем, с которым, вместо ожидаемых с Запада епископов, прислан был диакон Медиоланской церкви Савин.[1140] Неизвестно, писал ли Дамас ответное письмо св. Василию, но судя по тому, что Василий, отвечая на присланные письма, пишет, мимо Римского епископа, прямо италийским епископам, можно думать, что Дамас не писал ему (Письмо 30).[1141]

В 372 году Василий Великий пишет снова на Запад. Письма его, заключающие в себе новые и усиленные просьбы о помощи, отсылаются на имя италийских и галльских епископов. Какой результат имели эти вторичные послания?

Прежде всего, говорит Фаррар, они оскорбили папу Дамаса, который думал, что обращение будет сделано прямо к нему; во-вторых, они не понравились и западным епископам. В 373 году пресвитер Евагрий, возвратившись из Рима, требовал от Василия новых писем, которые по вопросам вероисповедным содержали бы слово в слово то же, что написано на Западе. «А наши письма, — добавляет Василий Великий, — он принес назад, потому что они не понравились тамошним слишком точным [1142] епископам». Западные епископы требовали через того же Евагрия особого торжественного посольства на Запад («из людей, стоящих уважения»), чтобы им иметь благовидный предлог для посещения Восточных церквей.[1143] Сношения Василия Великого с Западом после этого, по-видимому, прекращаются до 376 года. Василий увидел, что западные епископы не имеют той христианской любви к своим восточным собратьям, о которой он писал и которой ожидал от них.[1144]

В то же время Василий Великий пришел к убеждению, что главой Римской церкви владеют гордость, заносчивость и стремление к владычеству, а затем совершенное равнодушие к бедственному состоянию тех, кто не признает его власти над собой.

В 375 году, по поводу нового посольства Дорофея в Риме (а вместе с ним брата Василия Великого — Григория Нисского), Василий пишет, что брат его совершенно неопытен в делах Церкви. «Человек доброго расположения ценил бы общение с ним высоко, но какая польза для общих интересов может произойти от общества такого человека, характер которого совершенно чужд раболепного ласкательства, для высокой и надменной личности, восседающей где-то на высоте и вследствие этого неспособной выслушивать тех, которые говорят истину снизу?»[1145]

Письмо это в достаточной мере освещает причину неудачности сношений Василия с Западом. Можно думать, что в VI столетии в сношениях Василия Великого с Римом повторилось то же самое, что случилось во II веке во время сношений с Западом по вопросу о времени празднования Пасхи и в III веке — во время сношений по вопросу о перекрещивании еретиков, а именно то, что Римский епископ Дамас обнаружил те же самые притязания на верховную власть в Церкви, какие раньше были замечены у его предшественников, Виктора и Стефана. И, заметив такие притязания Римского епископа, Василий Великий обличает Дамаса в превозношении своей властью, гордости и заносчивости.

В письме к Евсевию Самосатскому от 376 года св. Василий говорит, что Дорофею будет сопутствовать пресвитер Санктиссим, но он совсем не знает, какого рода письма должен он писать на Запад. «Мне приходится, — говорит он, — воскликнуть с Диомидом у Гомера: „Лучше было бы, если бы ты не просил, потому что, говорят, он человек надменный“. Ибо когда к высокомерным характерам относятся с уважением, то по самой своей природе они делаются еще более надменными. Если умилосердится над нами Господь, то чего еще желать нам сверх этого? А если пребудет на нас гнев Божий, какая будет нам помощь от западной гордости? Они и не знают дела, как оно есть, и не хотят его узнать, но, предубежденные ложными подозрениями, то же теперь делают, что прежде делали касательно Маркелла, вступив с объявляющими им истину в споры, а ересь подтвердив своим согласием. Сам я желал бы не в виде общего послания написать к их главе и не о делах церковных, кроме одного разве намека, что не знают они, как по правде идут у нас дела, и не берутся за тот путь, которым можно это узнать, но вообще о том, что не должно нападать на людей, угнетенных искушениями, и признавать достоинством гордость — этот грех, который и один может сделать нас врагами Богу».[1146]

В различных местах творений св. Василия Великого высказываются воззрения его на Церковь и на церковное управление, диаметрально противоположные учению Римской церкви о единоличном главенстве Римского епископа во Вселенской Церкви. Василий Великий не признавал никакой главы в Церкви, кроме Господа — великого Владыки и истинного Епископа (τοῦ μεγάλου καὶ ἀληθινοῦ Ἐπισκόπου).[1147] Управляя судьбами Церкви, Господь совершает все через достойных епископов,[1148] которым вверяет Свои церкви.[1149] Имея общим Владыкою и Руководителем Господа, епископы равны между собою, как братья.[1150] Если некоторые из них отличены преимуществами перед другими, то это главным образом преимущество чести, и власть таких епископов все-таки ограничивается той областью, которая подведома им. Римский епископ — глава на Западе,[1151] Антиохийский и Александрийский — на Востоке.[1152]

Выразителем власти, обязательной для Вселенской Церкви, служит Вселенский Собор. Вселенский Собор не есть уже власть отдельных лиц, не есть даже власть вообще людей, но власть Духа Святого, всегда пребывающего в Церкви и руководящего ее пастырей. «А где духовные мужи начальствуют при совещаниях, народ же Господень последует им, и по единодушному приговору, там усомнится ли кто, что совет составляется в общении с Господом нашим Иисусом Христом, излившим кровь Свою за Церкви?»[1153] Поэтому постановления Собора обязательны для всех.[1154] Относясь с величайшим уважением к постановлениям Собора, Василий Великий признает подлежащими обвинению всех тех, кто не следует отцам.[1155] Такие лица, говорит он, подлежат проклятию.[1156]

Итак, на основании всего вышесказанного мы можем считать твердо установленными следующие положения:

1. Василий Великий выделяет Римского епископа, равно как Антиохийского и Александрийского, из среды прочих епископов