– Но птицы нет, – ответил Валин.

– В лагерь-то пробраться не шутка, – сказал Талал. – Если одеться в доспехи, снятые с гонцов…

Валин обдумал его предложение. Дерзко, но почти все хорошие планы требуют дерзости. У него аннурский конь, аннурское вооружение, аннурский выговор. Вот только выгоревшие глаза сразу его выдадут. Он не знал, насколько тесную связь кенаранг поддерживает с Островами, не знал, какую ложь тот скормил Адер, сколько вокруг ее палатки охраны и известна ли стражникам его внешность. Десятки вопросов, и почти все без ответов.

– Часовых я легко обойду, – медленно заговорил Валин. – Стемнело, а охраняют лагерь обычные легионеры. С Адер сложнее.

Он покачал головой:

– Если не врут про стратегический гений ил Торньи, эдолийцев наверняка о нас предупредили. Описали, как я выгляжу, да и вы тоже.

– Скажу тебе, меня уже тошнит от этих драных эдолийцев, – пробурчал Лейт. – То они шляются по Шаэлевым горам и охотятся на императора, то вьются вокруг двух единственных на всем континенте людей, которые нам нужны.

Он кинул на Валина такой взгляд, будто во всем этом был виноват командир.

– Когда они уберутся? Или они и задницу должны тебе подтирать, как погадишь?

Валин готов был огрызнуться, но вдруг задумался и снова поднес к глазам трубу:

– Нет, это вряд ли.

– Вряд ли уберутся?

– Нет, задницу они не подтирают. Во всяком случае, в детстве мне не подтирали. В Рассветном дворце они сторожили за дверью жилых покоев, внутрь никогда не входили.

Талал прикусил губу:

– Понимаю, куда ты клонишь, но мы не в Рассветном дворце. Нужник Адер наверняка окружат стражей, как и палатку. Пройти к нему будет не проще.

– Есть разница, – ответил Валин, указывая на двух солдат, как раз начавших копать яму в десятке шагов от павильона Адер. – Я к нему и не пойду. Я из него выйду.

* * *

Пробираясь через внешнюю линию часовых, привязывая своего коня рядом с другими и отбалтываясь от внутренней стражи, Валин взмок, словно наперекор прохладному ночному бризу. Хорошо еще, что в лагере чуть не все подряд валились с ног (сейчас люди отдыхали, но ил Торнья, как видно, загонял их куда сильней, чем думалось Валину), и часовые при виде аннурских доспехов пропустили его, ограничившись парой беглых вопросов. Простоватый способ отличить своих от чужих, но он работал. Даже за цепью часовых Валин не забывал сдерживать шаг, подражая устало волочившим ноги легионерам, и взглядом упираться в грязь под ногами, а не озираться по сторонам.

«Все измотаны, – напоминал он себе, – и ты – один из тысячи. И сейчас ночь».

Он принес Халу коротенькую благодарственную молитву. Ему темнота видеть не мешала, зато скрывала от аннурцев его лицо и глаза. За цепью охраны он не ждал препятствий, пока не встретится с эдолийцами у павильона Адер. За время пути к ее палатке он почти привык чувствовать себя невидимкой и без опаски задержался на краю светлого круга факелов, оценивая охрану.

Если бы Валин тешил себя надеждой, что эдолийцы, положившись на окружавшие их два десятка легионов, ослабят бдительность, ему бы пришлось разочароваться. Двое воинов в полном вооружении стояли по сторонам от входа, еще восемь гвардейцев охраняли палатку – по двое на каждом углу, спина к спине и лицами в темноту, построенные двойным ромбом. Простой, но почти неприступный порядок – двойной обзор, поддержка соседа, каждый в паре чувствует плечо другого. Были способы пройти и такое, Валина этому учили, но для этого требовалось несколько атакующих и разнообразное оружие. Будь с ним все крыло, он бы, наверное, пробился внутрь, но счет потерь набрался бы немаленький. Надо думать, так же охраняется и шатер ил Торньи. От этой мысли у него снова вспотели ладони, поэтому Валин усилием воли выбросил ее из головы.

«Делай то, зачем пришел, – напомнил он себе. – Кенарангу срок еще не вышел».

Отступив от света факелов, он снова замешался в сутолоку лагеря, украдкой поглядывая на встречных солдат. Он распознал значки тридцать третьего легиона, четвертого, двенадцатого и еще несколько незнакомых. Состав действующей армии всегда бывал непостоянным. Легионы ротировались, и за десятилетие в Северной армии полностью сменялся личный состав.

Нужник для Адер он обошел кругом, чтобы приблизиться с другой стороны. По правилам длинные ряды отхожих мест располагали на краю лагеря, но для принцессы среди множества солдат пришлось сделать исключение. Забота об удобствах и безопасности Адер заставила командование отступить от установленного порядка, выделив отгороженный простой палаткой клочок земли для нее лично и отрядив двух усталых солдат сверх обычных обязанностей копать глубокую яму.

На их усталость Валин и сделал ставку.

– Ну что, засранцы, – обратился он к землекопам, откинув клапан палатки. – Валите жрать.

Тот, что был к нему ближе, молодой парень с винным пятном во всю щеку, хмуро покосился на него:

– А ты что за говно?

– Нужен официальный приказ? – фыркнул Валин. – Хочешь копать, валяй…

Он кивнул на яму и повернулся к выходу.

– Погоди, дружище, – окликнул его второй.

Этот был старше и тяжело опирался на лопату. Неяркий фонарь высветил его сожженную солнцем лысину.

– Тебе чего надо-то?

Валин снова повернулся и шевельнул бровью:

– Мне надо бы милую деваху, чтобы хорошенько отсосала, да завалиться в койку, только вот капитан Донавич, Ананшаэль его возьми, послал вас подменить. Счастливчики, дерись вы конем!

– Какой еще капитан Донавич? – упрямо осведомился младший.

– Да тебе что за дело, Хеллем? – одернул его старший, выбираясь из ямы и безнадежно пытаясь счистить с формы липкую землю. – Если парень берет на себя нашу работу…

– Была бы то наша работа, Кент ее побери. – Молодой солдат сплюнул на землю. – Если Сыны драного Пламени так носятся со своей новой императрицей, пусть сами ей нужник и роют.

Валин едва сдержал изумление, а старший между тем приложил палец к губам:

– Она не их императрица, Хеллем, она – император. Услышь тебя кто из капитанов, неделю просидишь в колодках.

Хеллем покачал головой, однако голос понизил:

– За кенарангом я Ананшаэлю в зад влезу, но как он с этой штучкой… Зря это он.

– Нас, помнится, не спросили, – возразил старший. – Нам шагать да драться, а не разбирать дворцовую политику. Я тебе так скажу: наше дело – выполнять. Велит генерал работать вдвое – вкалываем как проклятые, велит копать отхожее место – копаем.

Помолчав, он устало покосился на Валина:

– Разве что найдется кто такой добрый, чтоб докопать за нас.

– Добрый?! – возмутился Валин, с трудом выдерживая роль, потому что голова была занята услышанным. – По мне, ройте хоть до восхода, чтоб вас всех! Только клятый Донавич засадит меня на ночь в колодки, а это будет похуже, чем рыть августейшую яму для августейших какашек ее величества.