Тем временем, чтобы скоротать путь, Капоне участливо спросил:

- Хочешь отсюда выбраться? – с ударением на последнем слове.

- Да, очень. Помогите, - попросила Жаннет. Несмотря на предыдущие ошибки в оценке характера местных обитателей, она все еще верила в существование добрых самаритян.

- Помогу, - тоном, дарящим надежду, ответил Аль. И тут же эту надежду отобрал. – Помогу понять одну вещь. Помнишь, как в одной песне пелось, про самый популярный в мире отель...

- «Хилтон»?

- Нет, «Калифорния».

Я в отеле тебя пропишу,

Гонорара за то не спрошу.

Но забуду сказать одного:

Ты не сможешь покинуть его.

Ха-ха-ха!

- Что вы имеете ввиду? – не поняла намека Жаннет. Она в традициях американских отелей не очень разбиралась.

- А, шутка, - отсмеявшись и вытерев заслезившиеся глаза, добродушно сказал мафиозо. – Не обращай внимания...

Пролетев вдоль десятка запутанных коридоров и свозь несколько массивных стен, Капоне с Жаннет остановились в сумрачном – как же иначе! - помещении, обстановкой напоминавшем третьеразрядное питейное заведение.

Оно выглядело в высшей степени непрезентабельно. Стены - в подтеках от отвратительной смеси пива, крови, плевков и мозгов, лишь кое-где прикрытых черно-белыми олеографиями не существующих в природе пейзажей. Потолок – в дырках от пуль и вмятинах от бутылочных пробок.

За столами – шумные посетители, самого низшего социального класса: пьяницы, шулеры, проститутки, сутенеры, воры, попрошайки, бездомные и прочие официально безработные, но с деньгами. Отдельно от них сидели профессиональные киллеры - наемники мафии, одетые с учетом дресс-кода - в галстуки, плащи и головные уборы несмотря, что в помещении. Эти вели себя тихо, надвинув широкополые шляпы на глаза, стараясь не светить специальность.

Кроме того, что пили, клиенты занимались кто чем: спали тут же, не вынимая сигареты изо рта, грохнувшись физиономией на стол; играли в карты, не стесняясь мухлевать на глазах у пьяных свидетелей; лапали полуголых шлюх за все возможные места, не обращая внимания на посторонних.

На полу, не мытом со дня укладки, валялись окурки, объедки, осколки, оплевки и ошметки блевотины. В воздухе стояло духовитое облако от тошнотворного «амбрэ» из человеческих и пищевых испарений, пропитанных зловонным, неотфильтрованным, табачным дымом.

Стоит отметить, что все фигуры и мебель виднелись не отчетливо-реально, а прозрачно-размывчато, будто сквозь дымку. То есть напоминали, что остались в прошлом. Только запахи были вполне настоящими, легко узнаваемыми, наверное, разлагающему влиянию времени не поддавались.

Окинув зал брезгливым взглядом, Жаннет поморщилась. Нет, это не бар в цивилизованном парижском понимании: с тихой музыкой, модно причесанными официантами и до скрипа вымытыми полами. И даже не простовато-незамысловатый, международно-популярный «Макдоналдс». Это типично американская забегаловка времен «сухого» закона. Точнее тошниловка, если учесть неаппетитные запахи, витавшие в спертой атмосфере...

- Нет, это «Гарвард Инн» - бар, где я начинал вышибалой, - пояснил Капоне.

Он поставил девушку на пол, выбрав местечко почище, и направился к барной стойке у левой стены.

Там стоял бармен – среднего возраста: ближе к пятидесяти, чем к тридцати, в рубашке с несвежим воротником и заляпанной чем-то грязным жилетке. Он болтал с нетрезвым на вид посетителем и зорко поглядывал по сторонам.

Заметив босса, устроившегося на высоком стуле, бармен тут же забыл про собеседника и подскочил к Капоне. Ловким жестом иллюзиониста-трюкача он выудил откуда-то из воздуха на удивление чистое полотенце и принялся спешно протирать стойку - от пятен, пыли, пены и пепла. Затем склонился подобострастно в ожидании заказа от многоуважаемого Альфонсо Габриэля, уставив на него взгляд, вопрошающий по-лакейски «чего изволите?».

Капоне ощущал себя начальником. В ранге главного прокурора. Или даже мэра города. Сначала он жестом приказал Жаннет сесть рядом. Она исполнила не без труда – из-за узкого платья, которое пришлось приподнять. Неловко подпрыгнув пару раз, она водрузилась на пристоечную табуретку с порезанной кожей сиденья и на высоких ногах, расставленных пошире для устойчивости.

Девушке здесь категорически не нравилось. Пожалуй, в смысле антуража Капоне выделялся самым непритязательным вкусом из всех остальных тиффожских гостей. Но, может, по кровожадности им уступит? Не станет угрожать ей прокусить шею нечищенными клыками или проткнуть сердце заржавевшим от неиспользования ножом? Тогда Жаннет простит ему сгустки крови на стенах и лужи блевотины на полу. А также недвусмысленное присутствие киллеров, спрятавшихся под шляпами. Топорная маскировка - только для непосвященных в мафиозные порядки телезрителей, пропустивших киноэпопею «Семейка Сопрано».

Нет, слабо верится в неплотоядные наклонности гангстера Аля...

Ну, не обращать внимания. Жаннет все равно ничего не в силах предпринять. Будущее покажет. Ей осталось недолго... ждать или жить? Опять же неясно, но не хотелось бы заранее впадать в пессимизм.

Скоро должен явиться супруг, если верить логике. Аль Капоне – последний из компаньонов, который заманил ее к себе. Если Жаннет выдержит и не умрет здесь, то будет спасена мужем Жилем. Уж он-то не станет пытаться жену умертвить или другим способом обездвижить и обескровить. Жаннет еще не исполнила своей главной миссии – не родила ему сына.

Но это ее собственное умозаключение. У крепостных обитателей – замечено не раз – в логических цепочках частенько встречаются неувязки и рассогласования. С земной точки зрения. До сего момента. По отношению именно к Жаннет. Как дела будут разворачиваться дальше?

Один Бог знает. Вернее нет, Бог в данном случае ни при чем, здешняя территория не подпадает под его юрисдикцию. Черт должен знать. Или кто там у них в подземном царстве главный авторитет? Посейдон, что ли... Ой, нет, это из другого мифа. Ну тогда кентавр Харон. Нет-нет, он положительный персонаж, нечего лошадей обижать. Трехголовый Центавр? Опять не то. Вор в законе? Слишком вульгарно.

Ладно, не будем обижать местного повелителя, чтобы не злить. Назовем нейтрально – Падший Ангел. Может, он пожалеет Жаннет, не даст в обиду до прихода ее Героя. Или Геракла. Или Геркулеса... В общем – рыцаря с отвагой Александра Македонского, если продолжать вспоминать про греков.

А пока она притихла и постаралась не показывать на лице отвращение. Исподтишка поглядывая в зал, девушка ожидала продолжения спектакля. Не ослабляя концентрации и не поворачиваясь к Капоне спиной.

12.

- Франки, принеси сигару и два виски нам с дамой, - попросил мягким, по-отечески добродушным голосом Аль, не глядя на бармена. Тот давно, ожидающе стоял напротив, оперевшись вытянутыми руками на ребро стойки.

На правом среднем пальце его висел такой невероятно крупный золотой перстень, что вызывал сомнения в своей подлинности. Или в честности носителя по отношению к хозяину заведения: столько золота наворовать на пенном пиве надо было очень постараться. Если только Франки - сам хозяин и накопил на перстень другим нечестным путем.