Из-за измены жены именно с математиком. Видимо, тот был неплох не только в постели, но и в науке, что Нобель испугался: как бы его награда случайно не попала в руки соперника. Эх, не знал тот самый любвеобильный математик, что перейдет дорогу будущим поколениям коллег. Иначе сто раз подумал бы, прежде чем заводить аферы с женами богатых меценатов...

Ну, Жаннет отвлеклась. Про что она начала думать? Ах, да. С одной стороны гордое название – Гарвард. С другой Инн - забегаловка для низкопробных киллеров, шулеров, сутенеров и мальчиков на побегушках у мафии. Эти два понятия не имели и отдаленного родства.

Возмутило откровенно высокомерное отношение к ней приятелей-итальянцев, будто они высшая раса. Попахивает дискриминацией по половому и национальному признаку. Случайно или нарочно мужчины разговаривали о Жаннет в третьем лице, будто ее не присутствовало. С уничижительной интонацией, как в том утверждении про «лягушатницу». Обзывательство, которое Жаннет не заслужила: она лягушачьи лапки сроду в рот не брала – брезговала способом питания хозяев.

Она и раньше недолюбливала итальянцев, но больше беспричинно, на интуитивном уровне. Теперь же интуиция подтвердилась: они не только не заслуживали ее приязни - наоборот. Жаннет хотела немедленно возмутиться... Потом досчитала до трех и передумала. По двум причинам. Во-первых, вспомнила плебейское происхождение Капоне, которого не обучили в детстве даже простейшему джентльменскому этикету. Во-вторых, не в том она сейчас настроении, чтобы поднимать скандал.

Надо срочно обдумать одну вещь. Мафиозо проговорился о ее статусе: заложница. Что сие означает? Как Жаннет могла бы это использовать к собственной выгоде? Интересно, она дорогая заложница или только игрушка в чьих-то руках, предмет торговли? С какой, собственно, целью? Так, повспоминаем о гангстерах, рэкетирах и преступных сообществах.

В заложники берут с двумя намерениями: для выкупа или выпытать информацию. Ни то, ни другое к ней не подходит. Родители небогаты, миллионеров-завещателей в родствениках нет. Сама не заработала ни цента, и в ближайшем будущем заоблачные гонорары, в том числе Нобелевская премия по экономике, Жаннет не светят. Значит, выкуп отпадает.

Информация? Еще менее вероятно. Какие секреты она может знать, которые не прописаны в глянцевых журналах или не показаны в передачах про обжор и маньячек шопинга? Зачем брать ее в заложники ради инфо? Сразу бы спросили, что хотели, да отпустили. Жаннет запираться не собирается, честно расскажет все, что знает. И чего не знает тоже - она пыток боится...

Франки время зря не терял. Заметив, что во втором бокале начал таять лед без использования, налил туда щедрую порцию алкоголя и, чокнувшись со старым приятелем, отпил половину. Постоял, подождал, пока прольется. Допил остальное, и немедля налил столько же. Двумя гигантскими захлебами вылил в горло, шумно проглотил.

Жаннет смотрела, не отрываясь. Она бы так не смогла, даже с колой.

Тем временем Альфонсо докурил сигару и сунул ее огрызок в недопитый бокал с бурбоном. Огрызок недовольно зашипел и испустил дух в виде кривого столбика дыма. Недолго посидев в неподвижности, Капоне потянулся за чем-то в задний карман брюк. Вытащил бумажник, толстый то ли от купюр, то ли от мелочи, стал что-то в нем искать.

Одновременно бормотал под нос, но так, чтобы слышали окружающие:

- На меня вообще всех собак повесили, как на прокаженного, - жаловался он в пространство. – Всех убитых в мировой войне мне приписали. Не говоря о нераскрытых преступлениях в Америке от начала двадцатого века. Ну скажите, справедливо? И за что? Я альтруист и мизантроп, за свою жизнь мухи зря не обидел. Бедным помогал, причем бесплатно. О рабочих местах заботился в годы благословенного «сухого» закона. Бандитские законы соблюдал, потому выжил в мафиозных разборках.

- Какие такие законы ты соблюдал, маньячная твоя натура, душегуб-профессионал, доктор наук по нарушению правил поведения? – пьяным голосом, сварливо-добродушно спросил Франки. Он вспотел и выглядел нализавшимся.

- Как – какие правила! Разве не знаешь? Три основные закона итальянских мафиози: не разводиться с женой, любить детей, помогать соседям. Золотые слова. Ты вот нарушил, развелся, чтобы жениться на шлюшке Джулии из стриптиза, тебя пристрелили. А твой бизнес по крышеванию проституции разделила между своими семья Джона Лучиано, - закончил Альфонсо тоном победителя в споре.

Слегка покачиваясь, Франки улыбался идиотской улыбкой. Он не собирался признавать себя побежденным в перебранке, попытался оставить последнее слово за собой.

- Ты тоже не смертью праведника скончался. Все от того же сифилиса.

- Врешь! Я от него излечился.

- А в тюрьме снова подхватил! От кого, интересно? Через ложки-вилки? Не верю. Ну, колись! Сифилис не зря называют венерической блезнью. В Алкатрасе строго было насчет полового воздержания, девочки по вызову не являлись. Приходилось клиентам с собственным полом – с соседями по тюремному купе совокупляться. Понимаю, противно. А что поделаешь. Охота пуще неволи. Что, скажешь – сам не совокуплялся? Значит, они к тебе пристраивались, всеобщей женой там сделали. Ха-ха! Кто-то из бычар наградил бывшего чикагского беспредельщика повторной заразой. Она тебя в могилу свела раньше времени.

- Не зараза меня свела, а благородная болезнь – инсульт от инфаркта. Зато в отличие от тебя, я скончался как добропорядочный католик, причастившись, в собственной кровати, в окружении скорбящих родственников! – парировал Аль. На обидные слова бармена он ни капли не обиделся, наверное слышал не раз и почитал за ерунду.

Наконец, он выудил из портмоне картонку в форме визитки и протянул Жаннет. Она не взяла. Из предусмотрительности. По причине заразной болезни. Хоть и называют ее сугубо венерической, да береженого Бог бережет.

- Вот смотри, - начал Капоне, потрясая визиткой перед носом Жаннет и сделав победный вид. – Доказательство моей невиновности! Документ, полностью оправдывающий от всех обвинений. Это моя личная визитная карточка. Что тут написано? Ясным английским языком: Альфонсо Габриэль Капоне, продавец антикварной мебели. Все! Разве здесь сказано что-нибудь, порочащее меня? Разве стоит: Аль Капоне, самый зверский гангстер и бандит двух Америк, Италии и всего остального мира? А? А? – вопросил он два раза, повернувшись сначала к Франки, потом обратно к Жаннет.

Никто не ответил. Капоне, видимо, удовлетворился их молчаливым согласием и продолжил ворчать, постепенно успокаиваясь:

- Вот так-то... А то Капоне тут, Капоне там. Я, между прочим, интеллектуал в первом поколении. Исключительно интеллигентным умом обладаю.

Где-то Жаннет уже слышала подобное утверждение...

- Если бы закончил школу, профессором стал.

- Ха! Почему же не закончил? – Франки не выдержал, чтобы не поддеть приятеля, и опять пьяно усмехнулся. – Выгнали, небось. За систематическую неуспеваемость. Потому не успел получить профессорское звание. Ты бы по-другому сделал. Грохнул какого-нибудь ученого, а его степень себе присвоил, вроде как по наследству. Ха-ха!