Мы тогда набрались в честь встречи и начали вспоминать старые деньки и старые расследования. И Старина Орлок говорил насчёт этой секты — вроде бы, они называли себя Скорпионами или как-то так. Только вот я не особенно верил старику: он рассказывал довольно фантастические вещи. Вроде того, что у этих самых Скорпионов были ячейки по всей Кайетте. И что эта самая секта малолеток проворачивала нехилые такие дела.

— А я их… почти нашёл, да! Там, у Скорпионьих нор… гор… — старикан вис у меня на плече и бубнил, бубнил, и вишнёвая наливка в белой кружке казалась — кровью. — Я по следу… наших вызвал уже… только там такое! Ты слыхал, да?

Не слыхал. Я-то как раз рассиживал в уютной такой камере и дожидался приговора. А потом был год на Рифах, и новость о телах в пещерах Крайтоса успела померкнуть, да и руководство сделало всё, чтобы не просочилось в прессу. А старину Орлока выперли на пенсию — он мне жаловался в тот вечер, под славные пироги с грибами от его жены. И отговаривался тем, что давал клятву и не может рассказать: сколько было тел в тех пещерах, и что это были за тела, и каким способом их превратили в тела.

— Кто-то был там раньше, — он наливал и наливал алую наливку в кружки, прихлебывал — и она засыхала на белых усах. — Когда наш Следопыт… мы тогда поняли, что совсем чуть опоздали. Следы-то замести не успели, да? То бишь, свои успели, а тела не успели, да и на стенах там… было. Мне потом сказали — молчать, всё верно. А какое там верно, когда… там лет по восьми были… а их всех, понимаешь? До одного!

Сироты и «пустые элементы», — вспомнилось из его рассказа. Бездомные бродяжки. Склад драгоценностей и артефактов в подземелье — тут я подумал, что старик и впрямь перебрал. И что-то ещё — важное, свербит в голове и отдаётся в копчик. Что-то о том, что Дар — это слабость… Навестить, что ли, старика, расспросить поподробнее? Или съездить к Лу?

Тёплое озеро показалось как-то внезапно — тихий водный младенец в уютной пелёночке дымов. Пришлось стянуть шапку и убрать пару шарфиков из тех, которыми в приступе милой заботы укутала меня Аманда. Снежок вокруг озера подтаял, и ботинки шлёпали по грязи. Блеклое солнце оценивающе поглядывало с низкого неба, и вода в озере отдавала постыдной желтизной.

До охотничьего домика пришлось топать ещё с полмили вдоль кромки воды. Дом подкрался почти к самому озеру на широких каменных ножках-опорах, а вокруг теснились друзья-прилипалы: конюшни, места для собак, пара сараев, рыбачья хижина.

Ночное покрывало снежка было нетронутым. Дом пустовал (я для очистки совести позаглядывал в окна и насладился отличной отделкой, залом оружия и залом трофеев). Замок и магическая охранка. Ключ нам Аграст дать не сподобился, а взламывать клиентские замки — не совсем то, чем я хотел бы заниматься без крайней необходимости.

— Ничего, — с сердцем выдал Янист, оглядев конюшни. — Нужно идти к ним навстречу. Если вдруг… понимаешь, если они что-то нашли.

Я очень даже понимал — и тревогу парня за Мел и Гриз, и его разочарование. Понимал даже подозрительные взгляды в сторону Нэйша, который неспешно прогуливался вдоль кромки озера.

Не понимал только коротких, резких взвизгов грызуна. Да того, что что-то в этой картине дома на озере кажется мне непоправимо лишним.

— Скажи-ка, Янист, — выдал я, чуток помедлив, — ты слышал что-нибудь о том, что Аграст — страстный любитель рыбалки?

Ведь, если вдуматься — нужна же какая-то причина, чтобы присобачить возле своего охотничьего дома отдельную хижину с лодкой и сетями?

Хижина оказалась ещё и сторожкой — и у неё-то вид был обжитой. Неплохой запас дров возле печки, в котле недавно варили похлёбку, на столе — склад грязной посуды, теплые одеяла на кровати, в углу — куча пустых бутылок. Янист нырнул под стол, выволок ящик виски и удивлённо присвистнул.

— Дешёвое пойло, — принюхался я к одной бутылочке. — Крайтосское. Какая, однако, милая забота о местном стороже.

— Если он тут жил постоянно… — Олкест заполыхал охотничьим азартом. — Можно же предположить, что хижину построили, чтобы сторож добывал себе пропитание, да? Если вдруг придётся долго присматривать за хозяйским домом. Ему подвозили выпивку и провиант, сейчас взгляну… так, тут есть сухари, соль, табак, мёд. Картинки развратные, хм, мерзость какая. Да, так вот. А рыбу для основного пропитания он ловил себе сам.

— На лодочке да с удочкой, — подхватил я, запихивая бутылку виски в сумку. — Ловля на молитву или сухари, потому что я что-то не вижу здесь наживки. Да и удочек тоже.

То, что заменяло удочки, нашлось частью в крошечной подсобке, частью — возле лодки. Хорошие рыбацкие сети и ловушки: расставить, собрать…

— Контрабанда рыбы? — Олкест запустил пальцы в рыжие кудри. — Ничего не понимаю. Здешний сторож этим промышлял? Или сам Аграст?

Он перехватил мой взгляд и оттарабанил с некоторой гордостью:

— В Тёплом озере обитает пять видов рыбы, все приспособились к тёплым водам. Самая крупная и вкусная — рубиновая форель, её тут много, но вылов только с королевского разрешения, а оно стоит немало. Если Аграст наладил тут её незаконный лов, продаёт на сторону — он мог бы опасаться, что мы об этом узнаем.

Хорошая версия, мне даже хочется, чтобы всё было именно так.

— Только вот это никак не объясняет — куда делся рыбак. И куда отсюда девалась рыба. Думаешь, её просто складывали в сарайчике или вывозили на лодке?

Ловушками пользовались сутки назад, может — двое, на дне вон ещё осталась всякая мелочь. А сетки-то растянуты — улов каждый раз был немалый. И что-то я сомневаюсь в прожорливости здешнего сторожа.

— А если на тележке? — Янист нырнул в подсобку ещё раз и ткнул мне в нос вместительное деревянное изделие о четырёх колёсах. — Правда, в неё вряд ли можно лошадь запрячь.

— Сомневаюсь, что в этих краях легко прокормить лошадь. Вряд ли она продержится зимой на диете из шишек и кровяницы. А вот если вручную…

Олкест кивнул и исчез — рванул искать дальше.

Похоже, тележкой несколько дней как не пользовались: об этом говорила кромка засохшей и примерзшей грязи. Нет, стоп, что я за олух: тут снегопады в последнюю девятницу, искать нужно санки.

— Тут тропа!

А парень-то умеет мыслить на диво стремительно.

Когда я подошёл — он указывал на хорошо заметную тропинку, ведущую от хижины в лес. Тропинку присыпало, припорошило