– Впереди что-то есть, – глухо проговорил Дрейфус, крепче сжав бозер.

Из-за поворота сочилось голубоватое сияние, высвечивая шестиугольные ячейки решеток. Дрейфус решил, что они со Спарвером приближаются к центру управления. Том старался идти бесшумно; он сбавил шаг и приблизился к наклонной стене, надеясь использовать ее как прикрытие. Коридор упирался в большую пещеру, которая спускалась на несколько ярусов. Голубоватое сияние источали светильники, сетью висящие под голым каменным потолком в десятке метров над головой. Коридор вывел на огороженный перилами балкон, который опоясывал всю пещеру. Стена была облицована гладкими плитами, через равные промежутки в ней были размещены двери с номерами и таинственными символами, соответствовавшими функциональным отделам базы. Дрейфус оглядел пещеру с балкона и подумал, что перед ним своеобразный атриум. Останки клумб и декоративных прудов были окружены выложенными плитами дорожками. Сейчас на клумбах лежал лишь серо-черный пепел, а в прудах – пыль. Строители даже скамейки вытесали из камней. В центре атриума красовалась сложная металлическая скульптура. Глядя с балкона, Дрейфус не понял, что она олицетворяет. Не кактус ведь!

Дрейфус осознал, что предвзято относился к американо, первым хозяевам базы. Американо, возможно, имели особую, не похожую на общечеловеческую культуру, с иными ценностями, но здешний персонал нуждался в общении и отдыхе от службы. По большому счету, база мало отличалась от рабочего места самого Дрейфуса. Интересно, какие призраки поселятся на «Доспехах» через двести лет после его смерти?

Полный недобрых предчувствий, Дрейфус оторвался от перил. Спарвер успел обежать четверть балкона, по пути проверяя каждую дверь. До сих пор попадались только запертые, но вот помощник добрался до приоткрытой. Гиперсвинья толкнул ее стволом бозера и жестом подозвал к себе Дрейфуса. Тот приблизился к новоиспеченному полевому префекту и оглядел комнату.

– Шеф, похоже, вы правы насчет «Головни».

Изначально комната была личным отсеком какого-то американо, а теперь служила временным жилищем соратнику Сааведры. Меж стен повесили гамак, на ящике с оборудованием лежал форменный пояс «Доспехов» с пустым карабином для хлыста-ищейки. В термосе остался кофе, правда остывший.

Ни на одном предмете не было пыли.

Префекты двинулись дальше, осматривая незапертые комнаты. Кроме оборудования и личных вещей, им попалась пара компадов в рабочем состоянии. Дрейфус запустил один, но даже с допуском «Мантикора» ничего не смог понять, – очевидно, «Головня» использовала собственный протокол защиты.

Неуклюжие в бронекостюмах и скафандрах, Спарвер и Дрейфус спустились по лестнице на следующий ярус и обнаружили еще одно кольцо комнат – преимущественно просторных, явно использовавшихся как кабинеты или лаборатории. Попалась медсанчасть, потом было несколько комнат со стеклянными перегородками и светло-зеленым освещением. Древнее зачехленное оборудование выглядело странно и даже жутковато. От времени чехлы пожелтели и обветшали, зато сама техника почти не пострадала.

– Что стало с теми, кто здесь жил? – чуть слышно поинтересовался Спарвер.

– Неужели тебе на лекциях не рассказывали?

– Вы мне скидку-то дайте. Для свиньи и события пятидесятилетней давности – древняя история.

– Американо свихнулись, – сообщил Дрейфус. – Роботы привезли их сюда в своем чреве, как оплодотворенные яйцеклетки, произвели на свет, растили счастливыми, уравновешенными людьми, а получились счастливые уравновешенные психопаты.

– Неужели?

– Ну, я же на пальцах объясняю. Без нормального человеческого окружения счастливых, уравновешенных детей не вырастить: кто-то должен научить их жить в обществе. Во втором поколении у американо появились отвратительные патологии. Начался бедлам.

– И что же они вытворяли?

– Например, рубили двери топорами.

– Не все же свихнулись?

– Не все, но нормальные оказались в меньшинстве и поселение не спасли.

Очередная лестница привела на самый нижний ярус атриума, к дорожке, вьющейся меж высохших бассейнов и клумб. Дрейфус подумал, что когда-то здесь было приятно проводить время, особенно если сравнивать с тюремной обстановкой на остальной территории базы. Тем не менее он чувствовал себя без спросу вторгшимся в гробницу. Дрейфус подумал, что персонал «Головни» нарушил ее святость задолго до них со Спарвером, но ощущение, будто он незваный гость, не исчезло.

Атриум опоясывали комнаты, все до одной просторнее, чем на верхних ярусах. В скалу они уходили на десятки метров. Коридоры ныряли еще глубже и, змеясь, вели в другие части Девятой ПБ. В конце одного брезжил дневной свет, – вероятно, там был другой атриум, размером не меньше этого. Несколько коридоров уходило под землю, показывая, что жилые ярусы есть и там.

Дрейфус остановился, не зная, какой маршрут выбрать. В центре управления он рассчитывал кого-нибудь встретить или найти любую подсказку, которая позволит понять, куда все делись. Но, кроме формы «Доспехов», не было следов присутствия людей.

Дрейфус хотел обсудить следующий шаг, когда услышал клохтанье, будто у помощника что-то застряло в горле.

– Спарв?

– Шеф, гляньте на статую.

Спустившись на самый нижний этаж, Дрейфус бегло осмотрел статую и убедился, что она такая, какой и казалась сверху, – остроконечная черная спица из кованого железа, на первый взгляд напоминающая кактус, анемон или угловатую пальму и совершенно абстрактная на второй. Скульптура метра на четыре возвышалась над его головой, отбрасывая на пол зубчатые тени. Состояла она из ствола и десятков острых как бритвенные лезвия листьев, в основном направленных к потолку. Дрейфус не заметил, а Спарвер обратил внимание, что основанием статуи был человеческий скелет.

Том столько лет прослужил в «Доспехах», но все равно содрогнулся. Трупов он видел не много, а скелетов и того меньше. Оправившись от потрясения, Дрейфус понял, что человек умер уже давно. Большая часть плоти разрушилась, серо-черные клочья остались лишь местами. Уцелевшие кости потемнели и покрылись крапом. Одежда, в которую был облачен покойник, бесследно исчезла.

На большую спицу несчастного столкнули не то с балкона, не то с мостков, тянущихся через атриум. Человек упал к основанию спицы: ему пробило грудь. Череп чуть наклонен, челюсть криво отвисла, пустые глазницы обращены к Дрейфусу. Словно скелет злорадствовал, упивался ужасом, который внушал живым.

По-настоящему ужасало не само убийство. Дрейфус не одобрял самосуд, да и нельзя было сейчас понять, заслужила ли жертва такой жуткий конец. По-настоящему пугало, что сотрудники «Головни» не сочли нужным убрать скелет. Они занимались своими делами, приспосабливали базу для жизни, будто считали его неотъемлемой частью местного декора.

Дрейфус понял, что столкнулся с монстрами разных видов.

– Бросай оружие!

Дрейфус со Спарвером обернулись на голос. С балкона среднего яруса на них смотрел ствол бозера Брейтенбаха. Том знал, что при максимальном рассеянии луча их обоих убьет одним выстрелом.