Она сделала глубокий вдох. Разве можно быть такой старомодной? Она ведь гордилась, что следует самым новым веяниям и идет в ногу со временем. Сейчас не средние века, и она, безусловно, может принимать собственные решения.

— Что вы, что вы, сударь. Мои родители были бы шокированы, если бы узнали, что вам отказали в гостеприимстве. Я тотчас распоряжусь, чтобы для вас приготовили комнату.

Сэр Ричард снова поклонился и стал наблюдать, как Равина звонит в колокольчик и дает Гиббсу необходимые указания. Он был более чем доволен, что девушка поддалась своей импульсивной природе и позволила ему остаться. На миг он забеспокоился, что более зрелая леди Равина возьмет верх и ему придется уйти.

А остаться этой ночью в доме было крайне необходимо. Девушке грозила серьезная опасность, но он не знал в точности, с какой стороны ждать удара. Однако удар непременно последует. Ставки слишком высоки.

Сэр Ричард мысленно выругался, что не знает имени, которое скрывается за слухами, определившими его трудную и деликатную миссию.

Равина предоставила гостя заботам дворецкого, а сама побежала на второй этаж и постучала в дверь Дульси.

— Дульси, ты не спишь? Мне нужно с тобой поговорить.

Послышался шорох, дверь приоткрылась, и в щелочку выглянула Дульси, укутанная в халат и мягкий спальный чепец.

— Равина, что стряслось? Пожар?

— Нет, конечно, нет. Прости, что разбудила, но я только хотела сообщить тебе, что сэр Ричард Кроуфорд остается у нас ночевать.

— Что?! Гиббс сказал мне, что он лишь заехал повидаться с твоим отцом.

— Да, так и было. Но его лошадь хромает, и я не могу отослать его ночевать в росборнском «Голубом Вепре». Папа был бы в ярости, если бы я так поступила.

Дульси крепко прижала ворот халата к шее.

— Ах, Равина. Я, право же, не думаю, что это благоразумно.

Равина улыбнулась и коснулась руки кузины.

— Не волнуйся так, дорогая Дульси. Гиббс приготовит для него комнату в гостевом крыле, и я уверена, что рано утром, не успеем мы проснуться, как его уже и след простынет. Я распоряжусь, чтобы его коня оставили здесь, пока нога не заживет, а ему дали какую-нибудь из наших лошадей.

Равина не стала дослушивать сонные возражения Дульси и ускользнула к себе в комнату, где Черити помогла ей распустить светлые волосы и приготовиться ко сну.

Но когда камеристка ушла, Равина почувствовала себя слишком взволнованной, чтобы ложиться в постель. Девушка потушила масляную лампу и, раздвинув бледно-голубые занавески, открыла окно, чтобы впустить в комнату приятный ночной воздух. Спальня Равины выходила окнами на сады, каскадом спускавшиеся к берегу реки. Снаружи было темно и тихо. Спокойствие ночи не нарушал ни единый шорох, пока внимание девушки не привлек скрип гравия. Она еще больше высунулась из окна и разглядела темный силуэт, движущийся вдоль стены дома.

Это всего лишь один из юных лакеев. Он несет огромную коробку, ту самую, со всяческой провизией, которую отец послал из Лондона.

Равина вздохнула. Она сорвала маленькую желтую розу с куста, который вился по стене и все лето ниспадал с подоконника. У цветка был сладкий, пьянящий запах, напоминающий медовый.

«Интересно, спит ли сэр Ричард, — подумала девушка. Странно было представить, что этот высокий человек с суровым лицом лежит на кровати в другом конце здания. — Необычный джентльмен. Такой строгий и непростой, но иногда я вижу в его глазах что-то такое, от чего думается, будто под суровой внешностью кроется человек, который может мне понравиться».

Равина впала в глубокую задумчивость и не представляла, долго ли просидела у окна, когда на тропинке внизу вдруг снова заскрипел гравий. Девушка бросила взгляд в сад, ожидая снова увидеть лакея.

Но тут же сдавленно вскрикнула и опустила занавески.

Это сэр Ричард! Закутанный в длинный черный плащ, он крался по тропинке, а потом, будто осознав, что гравий его выдает, отступил на лужайку и скрылся в тени, которую отбрасывал большой бук.

Равина еще полчаса наблюдала за садом, но сэр Ричард больше не появлялся. В конце концов, озадаченная, она забралась в постель.

«Быть может, ему стало плохо и захотелось подышать свежим воздухом. Возможно, он выпил слишком много бренди, когда я ушла из гостиной».

Девушка знала, что некоторые друзья отца порой оказывались в таком состоянии после званых ужинов. От матери Равина знала, что замечать это можно, но комментировать не стоит. Нужно просто делать вид, будто ничего не случилось.

Она зарылась лицом в кружевные, пахнущие лавандой подушки. Потом поморщилась. Опьянение чужого человека можно и проигнорировать, но своего дорогого папу она в таком состоянии никогда не видела и знала, что никогда не полюбит мужчину, который столько времени топит в вине.

Уступая наконец сну, она радовалась, что завтра сэр Ричард Кроуфорд уедет.

* * *

В одной из соседних комнат еще не спала Дульси. Она зажгла масляную лампу на туалетном столике и сидела, разглядывая свое лицо в зеркале.

— Когда я так постарела? — пробормотала она, проведя пальцами по щекам.

Даже в теплом свете лампы она выглядела бледной, и никакими разглаживаниями нельзя было убрать морщинку между бровей.

Она знала, что должна быть благодарна за очень многие вещи — дом, работу, пищу и одежду. Но, ах, как утомительно всегда быть благодарной, особенно Равине Эшли! Дульси любила кузину, но сомневалась, что упрямство и своевольный нрав доведут ее до добра.

Она представила Равину такой, какой та была этим вечером: увлеченной, счастливой, полной радости молодости и красоты. Равина всю свою жизнь ни в чем не знала недостатка. Стоило ей лишь слово сказать, и ее просьбу тут же исполняли.

«А сейчас Равине, очевидно, понравился сэр Майкл», — прошептала Дульси, и свет лампы затуманился от навернувшихся на глаза слез.

Дульси нетерпеливо отерла их. Это глупо. Почему Равине не должно быть приятно в обществе сэра Майкла? Ну, и что с того, что он значительно старше ее? Они все равно были бы хорошей парой. Он богат, она именита, они оба занимают высокое положение в обществе, любят лошадей и загородную жизнь. Что может быть естественнее брака между ними?

Дульси устало поднялась, задула лампу и забралась в кровать.

Она лежала, глядя в потолок и вспоминая восхитительный день, который провела в Прайери, помогая сэру Майклу выбирать занавеси для гостиной и советуя, какие картины повесить в столовой. На несколько часов молодая женщина забыла, что она Дульси Аллен, бедная родственница, экономка и компаньонка. Она снова сделалась мисс Аллен Лаурелс, малышкой Эмсвеси, девочкой, у которой есть любящий отец, комфортабельный дом и будущее. Будущее, которое разрушил злой человек, обманом лишивший ее отца всех денег. Дульси никогда не знала его имени, но его лицо отпечаталось в памяти навеки.