у нас быть свой ответ Чемберлену.

А англичане и вправду оказались приятнейшими клиентами – рассыпались в благодарностях, некоторые даже по-русски, называли меня звездой и ангелом и даже приносили коробки конфет. Но главное – предельная вежливость и самообладание даже в самых критических ситуациях. Чтó они при этом думали про себя, мне неинтересно, мне с ними детей не крестить, а вот как клиенты они мне очень понравились.

По совету коуча, во время работы я вела «Дневник Успехов». И в завершение этого сюжета приведу несколько отрывков из «сводок боевых действий».

Первая неделя

Я сегодня неожиданно обнаружила себя в роли курьера, потому что мне надо было носиться по всему городу на общественном транспорте и разносить паспорта по посольствам. Для разнообразия посольства находились на востоке и на западе города, а офис на севере. По-моему, я ещё ни за один рабочий день в своей жизни не пробегала пятнадцать километров и никогда не проводила столько часов в метро. Я неправильно рассчитала дорожные расходы и, чтобы сэкономить деньги, потратила кучу времени на объезд. Дурная голова ногам покоя не дает – это да. На местности я не ориентируюсь – это тоже да, несмотря на то, что у меня были с собой адреса и карты. Время я рассчитала неправильно, потому что проверить новые заявки в офисе не успела, сообщения на автоответчике проигнорировала и в один из пунктов назначения не добежала. Башка у меня к вечеру гудела и отказывалась думать. На обед не хватило времени. Час вечером переработала бесплатно. Решила для себя: мне пофиг, сколько платят за эту работу парню, которого я заменяю – я на такие условия не пойду.

Вторая неделя

Всю неделю благодаря своей работе я быстро и эффективно принимаю решения. Времени в обрез, дел невпроворот, советоваться не с кем, поэтому я всё должна решать сама, тут же, на месте, и брать на себя ответственность за довольно серьёзные вопросы, связанные с документами и деньгами клиентов. Решение принято – будем дальше действовать с учётом принятого решения. Здорово дисциплинирует. Правда, мой доморощенный customer service до сих пор отдаёт советским душком – видимо, никогда мне не научиться английской вежливости. Написала агенту, что в их суперсрочной заявке на суперсрочную визу нет подписи клиента. Она наехала на меня, что я должна была всё вчера проверить и сообщить им. А у меня вчера других дел невпроворот было, они и так с этой заявкой весь офис на уши подняли. В итоге я просидела с их заявками до шести вечера, хотя мне платят до пяти. В общем, я ей холодно ответила, что подпись под заявлением – это проявление здравого смысла, и совет визового специалиста тут не нужен. Нечего, мол, перепихивать с больной головы на здоровую. В общем, обменялись любезностями.

Третья неделя

Изображая Бога. Последние дни постоянно ловлю себя на мысли, что досадую на себя из-за невозможности быть в нескольких местах сразу. Так искренне досадую, что машинально извиняюсь перед всеми подряд, что вот никак не могла попасть к ним в назначенное время, потому что в это время находилась в другом конце города. Сегодня с утра проснулась с мыслью, как бы мне растроиться: ехать в офис за паспортами для китайцев, ехать к индусам за паспортом, который вчера не забрала, или бежать разбираться с нигерийцами. Захотелось залезть под одеяло и прикинуться трупом. Весь день отзванивалась клиентам и объяснялась, почему я не сижу в офисе и не отвечаю на их письма. Тётка из агентства, чей клиент получил отказ по нигерийской визе, выслушав все подробности, сразу перешла к следующему вопросу: срочная заявка в российское посольство, которую, она надеялась, я подам сегодня. Как будто я не провела утро у нигерийцев с другим её вопросом. Или я всё-таки Бог?

Ах да, я же хотела написать про успех дня. Я раздвоилась, растроилась, расчетверилась и везде попала, всё уладила и ко всем подмазалась. Пробежала двенадцать километров (согласно педометру), восемь раз проехалась на метро и отчиталась всем клиентам о положении дел. Нет, главный успех в том, что я решила: забираю своё резюме с веб-сайтов и официально прекращаю поиск работы на полную ставку. Три недели погружения в бизнес-туризм эффективно промыли мне мозги и расставили всё по местам.

Когда я передавала дела парню, вернувшемуся из отпуска, он выглядел удивлённым, впечатлённым и слегка раздосадованным. Он, видимо, ожидал, что пришлый человек завалит весь проект, недовольные клиенты будут жаловаться, заявки множиться, телефон разрываться от срочных звонков, и тогда можно будет наглядно продемонстрировать начальству, какой он ценный сотрудник и почему заслуживает повышения зарплаты. А тут пришла девочка с улицы и безо всякой подготовки справилась с заданием. Мне же, честно говоря, казалось, что я его провалила, и радовалась, что хотя бы заплатили обещанные деньги. Прощаясь, я не удержалась и задала ему несколько вопросов:

– Слушай, а как ты умудряешься везде успевать, учитывая пробки?

– Велосипед.

– А как ты справляешься со звонками клиентов, если тебя весь день нет в офисе?

– Переадресация звонков на мой мобильный телефон.

– А когда ты читаешь и отвечаешь на письма?

– Пока сижу в очередях за паспортами.

– Но ведь нужен доступ в Интернет.

– Мой смартфон подключен к Интернету.

– И часы работы посольств? И условия подачи заявок на визу? И расписание транспорта?

– Смартфон. Но большую часть информации я уже помню наизусть.

– И ты по утрам едешь в офис, чтобы взять паспорта клиентов, и возвращаешься вечером, чтобы положить в сейф кредитную карту компании?

– Даже не парюсь.

– Но ведь нельзя хранить дома паспорта клиентов!

– Пошли они в баню! Я живу в центре и посольства тоже в центре. Сдался мне их офис на севере Лондона! Это ж два часа туда и обратно!

Я поняла, что в действительности он тратил на работу в два раза меньше времени и усилий, чем я. И потому воистину заслуживает увеличения зарплаты.

Смена курса. Шаг первый. Уходя уходи

Англичане уходят, не прощаясь. Русские прощаются и не уходят

Когда я поняла, что достигла той стадии кипения, когда терпеть работу больше нет никаких сил и желания, я приняла решение уволиться. В какой-то момент я четко осознала, что ни работа, ни зарплата, ни перспективы не вызывают у меня ни малейшего желания продолжать. Нагрузка возросла в полтора раза, а новых людей не добавили. В коридорах витали слухи о грядущей реформации – «и переведут всю нашу конторку на Филиппины, там рабочая сила дешевле». Начальница тоже стала наседать сверх всяких представлений о здравом смысле.

Мое решение не встретило никакой поддержки у нерусского окружения. Муж, его родственники и друзья посчитали, что моя «стадия кипения» – это не повод увольняться, а отправная точка поиска новой работы, который может занять не один месяц. Как работать несколько месяцев, пребывая в состоянии кипения, я не знала, поэтому всё равно ушла. Припугнула мужа, что если продолжу работать, то рано или поздно – и, скорей всего, рано – просто взорвусь и выскажу начальству или клиентам всё, что я о них думаю, хлопну дверью и уйду, не закончив даже рабочий день. И тогда уж прости-прощай хорошие рекомендации для будущего работодателя. Цивилизованный английский муж перепугался не на шутку и согласился, что будет лучше, если я уйду сейчас, с соблюдением всех формальностей, обменявшись любезностями с начальством и под дифирамбы брошенных на произвол судьбы коллег.

Так и получилось. Сотрудники рыдали и умоляли не бросать их, обещали приглашать меня на все ужины и походы в кино. Начальство внезапно вспомнило про все мои достоинства, и даже начало переговоры с отделом кадров по поводу пересмотра моей зарплаты и условий работы (видимо, предчувствие высокого сезона поспособствовало). А партнёры вдруг стали заявлять, что им ни с кем так хорошо не работалось. Но я всё равно ушла. Такие мы, русские. Очень долго терпим, а потом – бац! – и революция. Неправильное это поведение, неконструктивное, но по-другому, наверное, не умеем.

Вообще-то я «уходила» уже года два, то есть чисто по-русски долго мялась на пороге, всякий раз находя