По дороге домой Платон недоумевал. Ведь во времена его детства и молодости, наоборот, старались найти талантливых мальчишек, учить их и развить их способности, не убивая в них уникальность и самобытность! А сейчас? Всех ровняют под одну гребёнку! Команда винтиков и шпунтиков? Во, дела! К чему мы идём! Ну, ладно, раз Вам не нужны таланты, ну и чёрт с Вами! Пойдём другим путём, к другому тренеру, или в другой вид спорта!

И только через несколько лет Платон, к радости своей и сына, узнал, что этого тренера-самодура, которого не любили и не уважали ни дети, ни их родители, команды которого, как правило, терпели поражения, наконец-таки отстранили от работы с детьми и подростками, и перевели на административную работу.

А пока, несколько успокоившийся Платон, поведал об этом разговоре сыну.

Но Иннокентий больше не захотел слышать ни о каком хоккее:

– «Раз меня отчислили, значит я плохо играю. И никуда я больше не пойду. Ты же мне много раз обещал, что я сам решу, когда бросить хоккей. Вот я и решил!».

Решение сына, льва по гороскопу, оказалось твёрдым и бесповоротным. В течение последующих пяти лет он ни разу даже не надевал коньков, в том числе и роликовых. А в ледовом дворце спорта, как отметина о занятиях Иннокентия хоккеем, осталась, – до сих пор лежащая на уровне третьего этажа, на металлической балке, поддерживающего крышу перекрытия, – шайба, брошенная им почти вертикально кистевым броском с обычного пола с наружной стороны борта хоккейной площадки.

Одновременно Иннокентий бросил и занятия самбо.

Но об этом Платон не тужил, так как видел, что борьба не его вид спорта.

Однако отец так дело не оставил и быстренько переориентировал сына на футбол, в который и сам играл долго и неплохо.

Уже через неделю Кеша приступил к тренировкам.

В этой команде, к его удовольствию, оказалось и несколько ранее отчисленных его товарищей-хоккеистов, которые в силу своей тренированности и сплочённости быстро составили костяк команды, а Иннокентия сразу и безоговорочно, но больше по привычке, признали своим лидером.

И он вскоре подтвердил выданные ему авансы.

Уступая многим футболистам в технике владения мячом и в некоторых других азах футбола, он с лихвой выделялся своей смелостью, работоспособностью и, как всегда, отменной результативностью.

Даже тренер его вскоре похвалил и отметил:

– «Вот у нас Кеша пришёл недавно, ещё многого не умеет. Но зато много забивает, и как? Любой частью тела, из любой позиции. Ничего парень не боится! Вот так бы всем!».

Иннокентий прозанимался футболом в школьной секции до конца года и в 54 играх забил 36 голов из 82 забитых всей его командой. Кроме того, он ещё и отдал 18 результативных пасов своим партнёрам.

Однако после нового года Кеша бросил и школьный футбол.

И это был уже третий вид спорта, которым Иннокентию удалось позаниматься и бросить.

Опять бог троицу любит?

Платон считал, что всё это произошло всего лишь из-за одного, очень существенного, Кешиного недостатка.

Он не любил и не умел работать. Особенно, когда было тяжело, когда надо было терпеть, стиснув зубы.

Он привык всё брать и достигать сходу, наскоком, легко и играючи, а часто возникающие трудности просто обходить.

Он не имел силы воли, трудолюбия и аккуратности своего отца.

Как и всем Иннокентиям – обладателям этого древнего Византийского имени, означавшего «Невинный», – Кеше, унаследовавшем, в основном, материнские черты характера, были присущи при большой чувствительности, впечатлительности и эмоциональности, вспыльчивости и импульсивности, также и некоторая замкнутость, доброта, искренность и ранимость, а также брезгливость по отношению к нечистоплотным людям.

Одновременно с этим он часто бывал раздражительным и упрямым, гордым, не принимающим чужого мнения на веру.

Со временем у Иннокентия, при полном отсутствии мелочности и занудства, проявилась и широта натуры, подкреплённая настойчивостью и уже сейчас открывшейся отвагой, граничащей с риском.

Так и закончился этот самый трудный год в жизни Платона и его семьи: первый год десятилетия, века и тысячелетия; год, в котором Бог любил троицу; год, начавшийся с понедельника.

А Платон сделал вывод, что этот, 2001-й год троицу любит!

Начался новый, 2002-ой год. Платон и его ближайшие родные хотели поскорее забыть прошедший тяжёлый, мрачный для них период. И лучшим лекарством, особенно для него, мог быть только труд. Ещё поздней осенью прошлого года Платон, имея после увольнения из телефонной компании свободное время, приступил к капитальной модернизации лоджии своей новой и ещё не совсем обжитой квартиры. Он решил сделать стенной шкаф и обить все стены вагонкой. Почти пять лет тому назад их лоджия была застеклена мастерами. Платон, в принципе, и сам мог бы это сделать, но боялся высоты, да и Ксения не советовала.

Разобрав обилие строительного материала на лоджии, и подготовив, таким образом, себе фронт работ, доморощенный мастер начал с того, что сначала заранее собранными кусками отделочного кирпича и цементным раствором закрыл все технологические отверстия у пола лоджии, предназначавшиеся для удаления дождевой воды. Затем, остатками того же раствора, он дополнительно замазал косую щель под подоконником, заделанную ранее мастерами с помощью строительной пены, а образовавшуюся после застекления лоджии из-за перепада высот между парапетом и подоконником на один кирпич, вследствие наклонно положенной при строительстве дома бетонной плиты пола лоджии.

Добившись относительной герметичности, Платон приступил к строительству стенного шкафа в левом, узком торце своей огромной лоджии, которая по длине простиралась на всю ширину комнаты и кухни, а перед кухней была ещё и заглублённой дополнительно почти на полтора метра, но с боковым окном в широком, правом торце.

Таким образом, перед кухней фактически находилась почти квадратная терраса со стороной около 2,5 метра.

Изобретательный столяр-любитель решил в основание стенного шкафа установить обыкновенный одно тумбовый письменный стол, что позволяло оставшуюся высоту перекрыть стандартными дверями от типовых стенных шкафов, широко использовавшимися в их доме, и выброшенными многими жильцами при модернизации своих квартир.

Ещё перед массовым заселением дома Платон не поленился походить по этажам и набрать лишний, выброшенный в коридоры строителями и жильцами, стройматериал, в основном бруски, а также полки и боковые панели стенных шкафов. Образовался весьма солидный запас, гарантирующий полное выполнение намеченной цели и дополнительное использование собранного стройматериала ещё и на даче.

Тщательно вымерив и немного обрезав крышку стола, Платон с большим трудом втиснул, или почти вбил его в торец лоджии, оставив там накрепко и навеки.