После рабочего дня я вышла из офиса. Дождь уже прекратился, но воздух был прохладным, наполненным влажностью. В этих плащике и обуви мне на самом деле неуютно, но ведь Максим Александрович запретил брать свои вещи. Я села в машину, остановившуюся там же, где он высадил меня утром. Но так и не придумала, что должна сказать.

Он тут же завел мотор и вывернул на дорогу.

– Сейчас в магазин, потом домой. И у меня сегодня вал работы.

Сердце встрепенулась надеждой. Значит ли это, что наказание можно отложить? Например, навсегда?

Максим Александрович привел меня в дорогой магазин, чему я не удивилась. Я в такие места даже не заглядывала. Он проходил между рядами, а продавец с истинным раболепием брал в руки все, что ему передавали. Остальные работники вытягивали шеи, как гуси, и натянуто улыбались. Просто рай для доминанта! Я едва успевала семенить следом. Максим Александрович говорил, не оборачиваясь:

– Если что-то понадобится еще – скажи. Тридцать восьмой? На втором этаже есть верхняя одежда, потом поднимемся туда. Еще нужны чулки. И резинка для волос. Дома убирай волосы наверх.

Потом он указал мне на пуфик для примерки, я послушно села. Продавец отшатнулся, повинуясь раздраженному жесту, и словно в воздухе растворился вместе со своими собратьями. Сапоги и ботинки были… не в моем стиле. Красивые, но в таких только по подиуму ходить, а не по нашим улицам. Одна царапинка, и все деньги насмарку! А деньги – я рассмотрела ценник – о боже… да в них даже по подиуму ходить не решишься!

– Говори, только если размер не подойдет. Модель не обсуждается.

Я натягивала по очереди ботинки и легкие сапоги. Одни оказались велики. Максим Александрович спокойно сказал об этом в сторону, и буквально из воздуха тут же появилась новая пара, поменьше. В итоге он взял все четыре, которые сначала и выбрал. Четыре пары на две предстоящие недели! Но я возражать была не намерена, его бы это точно разозлило. Пальто на втором этаже тоже выбрал сам – и оно только со стороны выглядело потрясающе. Темно-синее, расклешенное от груди и доходящее до середины бедра, оно делало из меня девочку с обложки глянцевого журнала. Слишком откровенно дорогое, слишком бросающееся в глаза, будто сшитое по моим меркам, привлекающее ко мне внимание. А этого мне хотелось меньше всего. Такие вещи шьются для тех женщин, которые способны идти по улице уверенной походкой, не оглядываясь на восхищенные взгляды. Для женщин, которые одним жестом откидываемых волос вызывают у мужчин непроизвольный стон. Не для меня.

– Спину выпрями, – он мягко надавил между лопаток. – Хорошо.

Естественно, что я и не подумала спрашивать, останутся ли покупки мне после истечения двух недель – мне на самом деле было все равно. Даже если он мне всучит их насильно, все равно никогда больше не надену. И даже не потому, что они мне не нравятся. Просто в них, выбранных и оплаченных Максимом Александровичем, я будто почувствовала себя его вещью. Наверное, в этом и есть смысл.

Когда мы вышли из бутика, была уже половина седьмого. Скоро ужин, который должен быть строго по расписанию. А значит, придется прямо сейчас возвращаться домой…

– Книги! – я выкрикнула до того, как успела подумать. – Максим Александрович, можно, я куплю себе пару книг?

– В кабинете есть немного художки. Ты туда не заходила?

– Нет…

– Ты можешь заходить в любую комнату, но трогать вещи только с моего разрешения. Книги брать разрешаю.

– Но… – я и сама понимала, что мои глаза бегают. – Вряд ли у вас там есть…

– Ты хочешь какую-то конкретную? – он вдруг начал улыбаться, взял меня за локоть и развернул к себе.

– Да!

– Какую?

От его смеха я растерялась окончательно. Можно назвать любую – вообще любую! Но память напрочь очистилась.

– Борхеса? – неуверенно сказала я, сейчас даже не сумев вспомнить названия ни одной книги этого писателя. А он вообще писатель?..

Максим притянул меня совсем близко и прошептал, смеясь:

– По-моему, ты просто тянешь время.

Конечно, тяну! Ведь за пределами квартиры я могу быть более откровенной. Говорить, спрашивать… конечно, при условии, что это не будет выглядеть неуважением. Потому покраснела, но сказала:

– Да, Максим Александрович… потому что мне страшно. Я ног не чувствую от волнения. За весь день измотала себя до такой степени… Простите меня.

– Ты немного перегибаешь со своими паниками. Сама себе не позволяешь расслабиться. В машину, быстро.

Вот и все откровенные разговоры…

Едва мы оказались в квартире, тут же последовал первый приказ – я зря надеялась, что из-за занятости он оставит меня в покое:

– Прими душ и переоденься. На ужин не опаздывать.

Я за девять минут успела: сама не представляла, как страх умеет подгонять. Натянула на влажное тело первое попавшееся платье и ровно в семь вышла из комнаты. Максим Александрович стоял в гостиной. Он и не думал переодеваться, только пиджак скинул и оттянул вниз галстук. Я глянула в сторону кухни – стол уже был сервирован, а незаметного повара и след простыл.

– Подойди.

Я встала перед ним, глядя в пол.

– Задери подол и раздвинь ноги.

Задохнулась, наблюдая, как он берет что-то с журнального столика, но выполнила. Он сел на диван и развернул меня к себе… Собирается трахать меня этой штукой? Черный фаллоимитатор, но тонкий в обхвате – намного меньше, чем член.

– Перестань уже трястись, – он посмотрел на меня снизу. – Ноги чуть шире. Не делай себе больно тогда, когда можно без этого обойтись.

Он медленно ввел в меня гладкую секс-игрушку. Не больно, размер совсем небольшой, я облегченно расслабилась. Максим немного пошевелил, будто искал правильное положение, и отросток, который я сразу не заметила, направился к клитору, но не доходил до него. Ощущения нельзя было назвать полностью приятными или неприятными, но они были на грани того и другого. Во всяком случае, дискомфорт терпимый, такой можно игнорировать.

После этого Максим Александрович обернул мою талию кожаным ремешком, а другими, маленькими, зафиксировал приспособление так, чтобы оно оставалось внутри.

– А теперь пойдем ужинать. Голодная?

– Да, господин.

Я сделала шаг, тонкое гибкое устройство внутри смущало и напрягало низ живота от каждого движения, но безболезненно. А если совсем расслабиться, то абсолютно ничего ужасного. Однако через два шага я замерла, почувствовав вибрацию. Оглянулась – Максим Александрович держал в руке пульт.

– Самый низкий уровень. Потом прибавлю. Пока ты не начнешь сходить с ума от возбуждения.

Теперь двигаться стало труднее. От малейшего движения внутри все сжималось и снова отпускало. Фаллоимитатор не касался клитора, но очень-очень слабо, едва заметно вибрировал совсем рядом.