Я стараюсь не горбиться и смотрю прямо перед собой. У дома открытая повозка – с возницей, которого я не знаю, и пятью детьми. Среди них Дату и две девочки из школы, но больше из нашего класса никого нет. Нет и ребенка Дивы. У всех с собой узелки.

– Их повезут на подводе? – спрашивает нана. – Разве мы не пойдем к бухте пешком?

– Детей повезут в новый порт. Sano-порт. – Монахиня морщится. – Это к северу отсюда, и дорога идет через лес.

– Понятно. – Слова душат нану. Она откашливается и, наклонившись, обнимает меня.

– Веди себя хорошо. Будь вежливой. Занимайся делом.

– Хорошо.

Она крепко меня сжимает.

– Не подведи меня. Найди друзей. Я буду писать.

Нана кивает сестре Маргарите, на лице которой та же печаль, что и у меня на сердце.

– Увидимся через одну тысячу девятьсот сорок пять дней, – говорю я.

– Одну тысячу девятьсот сорок четыре дня, – поправляет нана. – Или около того.

Забираюсь на повозку. Сестра Маргарита садится рядом с возницей. Мулы трогаются с места.

– Подождите!

По дороге несется Бондок. За ним, стараясь не отставать, бежит Капуно. Я передвигаюсь вдоль бортика подводы, и братья по очереди обнимают меня.

– Я позабочусь о ней, Ами, – шепчет мне на ухо Бондок. – Буду навещать по возможности чаще. И тебе буду писать, а когда вы там устроитесь, обязательно навещу.

Мулы снова трогают. Нана целует обе руки и посылает мне воздушные поцелуи. Бондок обнимает ее за плечи. Я знаю, что он сдержит обещание, хотя и не сможет приходить из зоны Sano так часто, как хотелось бы.

Они машут нам вслед, пока повозка не сворачивает с улицы. Руки и ноги потяжелели, в ушах шумит кровь. Пальцы покалывает. Я крепко сжимаю узелок. Судя по размерам и весу, нана положила свою сковородку для жарки. Это самое ценное, что у нее есть, и она отдала ее мне, потому что я положила ей в карман высохшую ягоду.

Самый маленький из нашей компании, Кидлат, шмыгает носом. Ему едва исполнилось пять, и никто не спешит его утешить. Я осторожно придвигаюсь поближе, обнимаю его и держу, пока малыш не затихает.

По пути подбираем еще трех детей: Теклу и двух Игмес (высокую и низенькую). Все три девочки учатся в нашей школе, но со мной не разговаривают. Каждую провожают родители, каждую целуют на прощание и плачут. Смотреть на это тяжело, так что я закрываю глаза на время и открываю только тогда, когда мулы снова трогают.

Последняя остановка у дома доктора Томаса. Усталый, окруженный чемоданами, доктор стоит у двери. Сестра Маргарита покидает свое место и идет поздороваться с ним, и мне даже приходит мысль, что с нами поедет она, а не мистер Замора. Но потом за порогом появляется коллекционер бабочек. На голове у него белая шляпа, а в руке стеклянный ящичек размером чуть меньше чемодана. Солнечные лучи отражаются от ящичка острыми лучиками света, которые бьют по глазам. Мистер Замора осторожно ставит его на переднее сиденье, рядом с возницей, и мы все привстаем и вытягиваем шеи – посмотреть, что там.

Внутри ящика – множество деревянных палочек, установленных горизонтальными рядами через дырочки в стекле. Похоже на ступеньки лестницы. С каждой такой жердочки свисают как будто сухие листочки, штук по десять или больше. Когда мистер Замора ставит ящик, они качаются, словно могут упасть.

– Назад! – рычит он, и малыш Кидлат снова начинает хныкать. – Не трогать!

– А что это? – спрашивает Лила, одна из девочек постарше.

– Хризалиды, – отвечает мистер Замора.

– Хриза… Что?

– Куколка, – поясняет сестра Маргарита. – Из нее появляется бабочка.

– Совершенно верно. И они очень хрупкие и нежные. Если вы до них дотронетесь… – Мистер Замора медленно оглядывает нас. Я опускаю глаза. – Будете наказаны. Способ транспортировки далеко не идеальный… просто архаичный.

– Могли бы воспользоваться здешней бухтой, – вставляет возница. – Проявите доброту, дайте родителям возможность проводить детишек. Большинство из них никогда не были на корабле.

– Сейчас это порт Leproso, – недовольно бросает мистер Замора. – Для транспортировки Sano будет оборудован порт в северо-восточной бухте.

– Может быть, вам требуется больше времени, – резко, но с ноткой надежды говорит сестра Маргарита. – Может, лучше подождать, пока проложат дороги, а из Запредельных мест доставят менее архаичный транспорт?

– Провести еще один день на Кулионе, в колонии для прокаженных? – Его передергивает от отвращения. – По-моему, сестра, я высказался по этому поводу достаточно ясно. – Он поворачивается к доктору Томасу: – Вы когда будете готовы?

Доктор Томас вздрагивает и начинает загружать на подводу остальные коробки и чемоданы. Коробки бурые, и всего их пять, две впереди с мистером Заморой и три сзади, каждая с дырочками сверху для воздуха. Я наклоняюсь к коробке, прислушиваюсь, но ничего не слышу.

Мистер Замора наблюдает за погрузкой с таким видом, будто доктор – слуга. Наконец с багажом закончено, и свободного места остается столько, что мы и ногами едва можем пошевелить. Мистер Замора достает из кармана безукоризненно белый носовой платок, накрывает поручень, за который берется, поднимаясь на переднее сиденье, после чего смахивает платок на землю. Усевшись, он медленно поднимает стеклянный ящик и ставит его на колени. Хризалиды снова раскачиваются.

Сестра Маргарита собирается сесть рядом с ним, но мистер Замора останавливает ее жестом.

– В этом нет необходимости, сестра. Дальше я повезу их сам.

Монахиня выпрямляется в полный рост.

– Я годами заботилась об этих детях и не отпущу их с человеком, которого они едва знают.

– Ничего другого вам не остается, – говорит мистер Замора. – В самом скором времени вы получите новые инструкции и целую школу прокаженных детей. Вот ими и занимайтесь. К тому же я знаю, что делаю. – Он поворачивается к нам. – Правительство поручило мне позаботиться о том, чтобы вы, молодые люди, смогли начать жизнь заново. Так что управлять приютом буду я.

Он скалится, пытаясь успокоить нас улыбкой, но получается плохо. Малыш Кидлат дрожит и прижимается ко мне. Сестра Маргарита колеблется, не зная, что делать, потом понуро отступает. Вид у нее такой, будто она только что проиграла ожесточенную схватку. Обойдя подводу, монахиня обнимает каждого из нас.

– Вы должны быть на месте к закату. Я бывала на Короне. Люди там дружелюбные. Надеюсь, вы будете счастливы.

Всматриваюсь в ее лицо – похоже, она не кривит душой. Может, мы и впрямь будем счастливы, даже без наших родных. Нана как-то рассказывала историю о городе, которым управляют дети. Они не старели, оставались вечно юными, и всем было весело.

За эту надежду я и цепляюсь.

– Ну так давайте поспешим, – говорит мистер Замора.