могли бы предложить гораздо больше для нашего нового подменыша. Как только она устроилась, дорога до ресторана прошла тихо, но умиротворяюще. Я остановил выбор на стейк-хаусе, в который часто приглашал богатых меценатов, чтобы убедить их сделать что-то дорогое в галерее, но не хотел для этого залезать в собственные карманы. Тея, по-видимому, была незнакома с этим местом, и что-то внутри меня обрадовалось, что это я привел её сюда.

Внутри нас быстро усадили за стол с белой скатертью и полированным столовым серебром. Столы были накрыты, и подсветка обедающей публики придавала тускло освещенному ресторану более интимный вид, чем я ожидал, что не ускользнуло от её проницательных глаз, когда легкий румянец пополз вверх по её шее и через переносицу. После того как мы заказали еду, Тея достала блокнот и свою копию дневника Марселя, открыв его.

— Дневник был полезен? — спросил я.

Она подняла глаза, отметив отрывок на открытой странице.

— Да, это было замечательно. На самом деле я хочу поговорить о том, что я в нём нашла.

Тея пододвинула книгу ко мне. Моё лицо вытянулось, когда я увидел, с чем она столкнулась. Прошло несколько десятилетий с тех пор, как я в последний раз читал эти записи, и она нашла один важный рисунок, о котором я вовсе забыл. Даже с другого конца стола я мог видеть, что оглядываюсь назад на себя, мой гламур частично раскрылся.

— Это твой родственник? — спросила она.

Я изобразил любопытство, а затем вернул ей дневник.

— Рисунок выглядит точь-в-точь как я, не так ли?

— Да, так и есть, вот я и надеялась задать тебе несколько вопросов. У нас есть общий друг, который сказал мне, что ты сможешь на них ответить. Ты близко знаком с Хизер?

— Я знаю её очень давно. Она сказала тебе, что у меня будет информация?

— Да, о фейри.

Сложив руки на столе, мне было трудно сохранять нейтральное выражение лица.

— Спрашивай. Нет такого вопроса о фейри, ответ на который я бы не знал.

Некоторое время она пребывала в нерешительности, но потом задала свой первый вопрос.

— Ты, правда, в них веришь?

— Правда, и существа, которых видел Марсель, когда писал дело своей жизни, всё ещё гуляют здесь и сегодня.

Внимательно наблюдая за Теей, я увидел, что на её руках появились мурашки. Она заправила прядь каштановых волос за ухо, её сердцебиение слегка участилось.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, как странно это звучит? — спросила она.

Наклонившись вперёд, я тихо ответил ей:

— Много раз.

Много, много раз у меня происходила некая версия этого разговора. Ещё один поворот времен года, ещё один подменыш для Дворов.

Её взгляд снова метнулся к блокноту.

— Хорошо, итак, если бы я хотела узнать о фейри, что было бы важно знать для начала?

— Думаю, что ты из тех, кто любит учиться. Уже начала своё исследование?

— Немного.

— Может быть, будет проще, если ты спросишь меня о деталях, и я отвечу «да» или «нет».

Она вытащила ручку и проверила первый пункт из списка, который она составила.

— Они не могут солгать?

— Правильно.

— Они злые? Они крадут людей и охотятся на них ради развлечения, что-то в этом роде?

— Уже не так массово, но они могут быть такими же добрыми или злыми, как и любой человек. Просто… сильнее, чем обычно.

Она взглянула на меня своими большими карими глазами и вернулась к своему списку.

— Они объединяются в четыре группы в соответствии с сезонами?

— Дворы, да. Хотя есть и такие, которые не имеют отношения ни к одному Двору. Они известны как дикие фейри. Будь осторожна с ними, иногда они могут стать испорченными, извращёнными фейри, которые потеряли всякий разум, и могут быть опасны.

— Дюбуа немного написал об этом, — пробормотала она, нахмурившись. — Хорошо, фейри действительно живут вечно?

— Если они не умрут от неестественных причин, их тело не состарится больше, чем могло бы выглядеть у молодого взрослого человека в расцвете сил.

Она склонилась над наброском в дневнике Марселя. Это дало мне передышку.

Затем принесли нашу еду, прервав нас. Тея переложила дневник в сумку и пододвинула блокнот к краю стола, чтобы освободить место.

— Если ты продолжишь изучать фейри, ты можешь обнаружить, что тоже их видишь, — мои слова были расчётливыми, подталкивающими.

Как далеко продвинулся наш новый подменыш?

Она застыла, зацепившись за мои слова, как будто я раскрыл какую-то тайну, с которой она боролась. Я почувствовал укол вины — мне нравилась любопытная Тея, то, как она на что-то смотрела, к чему-то прикасалась; то, как она двигалась и смеялась. Я сожалел о своей роли в том, что ей предстояло пережить всего через несколько дней.

Она тщательно подбирала следующие слова.

— Видеть их? Типа галлюцинаций?

Ах, милая. Она продвинулась дальше, чем я думал.

— Что-то вроде этого, — ответил я, делая паузу, чтобы пригубить свой напиток.

— Кстати, я думал организовать интерактивную выставку с оранжереей. В конце концов, это была оригинальная студия Марселя. Она была заперта в течение многих лет, но я подумывал о том, чтобы открыть к ней доступ, особенно если ты нашла интересные вещи, которыми мы могли бы поделиться с нашими гостями.

— Оранжерея? О!

Она вытащила папку из своей сумки и подтолкнула её ко мне.

— На данный момент я собрала вот что о датах и конструкции этого объекта. Я включила несколько других интересных моментов наряду с основанием Сиэтла для сравнительной хронологии. Я подумала, что наглядное представление этого с помощью нескольких фотографий могло бы помочь. У меня есть печатные референсы, но если ты хочешь, я уверена, что смогу помочь найти что-нибудь ещё.

Она была проницательна, выдвигая идеи для галереи, которые я не рассматривал. Её познаний в искусстве не хватало, но её энтузиазм по поводу истории, стоящей за этим, был безграничен, когда она показала мне над чем работала до этих пор. И она была очаровательна. То, как она держала запястье, когда ела, как блестели её глаза, когда она смеялась.

Каким фейри ей суждено было стать? Что-то тёплое и любящее, подобное ей, могло бы подойти к любому из Дворов. Что-то в этом беспокоило меня по причинам, которые я не мог точно определить. Может быть, по эгоистичным причинам я просто хотел видеть её при своём Дворе.

Мы погрузились в обед, прежде чем кто-либо из нас вспомнил о времени. По окончанию обеда, я оплатил чек и проводил Тею до машины. Я открыл её дверь и наклонился, решив сказать ей прямо на ухо, вдыхая её запах.

— Я устраиваю ещё одну