мы — чиновники — должны защищать. Женщины и дети самые уязвимые слои населения и не должны так просто погибать. Это… неправильно.

— Вы могли его уберечь. — сказал негромко. — Просто попросили бы постоять в стороне. Что я один смог бы против пятерых?

Я выдернул кинжал и приложил правую руку к ране. Зашипев от тупой боли, прижег рану. Видимо, я переступил какой-то порог и больше не чувствовал, что тело изранено. Только жуткую усталость. Хотелось лечь прямо тут и уснуть.

— Это его выбор. — гордо заявил главный. — Его деяние не забудут.

Я грустно ухмыльнулся. Сначала Приам оказался редкостной падалью, потом выяснилось, что Его Святейшество связан с темными, теперь вот это…

— Может что-то в консерватории подправить? — сказал негромко.

— Что ты несешь? — с насмешкой отозвался клирик. — Что такое консерватория?

Я же пытался сбросить эмоции, которые начали шалить. Боль и горечь вырвались на свободу и подогревали ярость. Резерв льда уже был заполнен до этого и посверкивал третью доступного объема и потому больше не получалось очистить голову.

Надо мной зажглись шесть точек и тут же разогнались до белого цвета. Волевое усилие и тени вокруг пропали, выжженые конструктом. Я услышал треск и на землю посыпались яркие белые искры. Огонь мне больше не доступен. Однако и ярость перестала разрывать душу.

— Всем приготовится! — услышал голос центрального.

На них я не смотрел. Я прощался с пареньком, который ради мрази пожертвовал своей жизнью. Один снаряд сорвался со своего места и медленно подлетел ко мне. После чего опустился в центр груди. Маленькое тело опало пеплом.

— Прощай, Кут. — прошептал и поднял взгляд.

Светлые окружили себя щитами и встали плечом к плечу. Думают, что количество спасет их от моего возмездия? Ну-ну. С другой стороны, оно и хорошо — значит мне хватит оставшегося резерва.

— Ты не убьешь нас! — заявил оратор.

Я же смотрел даже не на них, сквозь них. Мысленно я готовился к рывку. Будет больно. Очень больно, но так нужно.

— Я и не собирался. — отозвался я. — Вы не достойны быть убитыми.

Сделав три глубоких вдоха, приготовился действовать.

— Я вас казню. — сказал твердо и побежал вперед.

Бедро тут же отозвалось болью, но, скрипя зубами, я не сбавил темпа, хоть и чуть не полетел кувырком. Пять точек над головой слепили противников, они прикрывали свои глаза предплечьем или пытались сделать козырек ладонью.

Я ухмыльнулся и махнул правой рукой. Грудь прострелило — это рана от кинжала. До врагов всего-то с десяток шагов.

— Тресь. — осыпался первый щит света.

За ним второй, третий, четвертый…

Вокруг стоял звон битого стекла. Он оглушал, но я чувствовал, как мои губы растягивает ухмылка. Это будет уроком всем, кто решит перейти черту.

Доли секунды между звуком и мои снаряды пробились к церковникам.

Каждый из клириков получил свой снаряд в грудь и тут же мерзлую землю очертили белые ветки атрибута льда.

Я не дам вам так легко уйти.

Торос моментально взлетел вверх, сковывая пять тел. Сделав еще шаг, я уперся левой рукой в композицию.

Пять воинов смотрела на что-то с ужасом. Страх и неверие так и застыли на них посмертной маской. И только у центрального левая рука начала распадаться пеплом, в остальном они выглядели, словно я их заморозил живыми.

— Ха-а-а. — выдохнул сипло.

Оказывается, все это время задерживал дыхание. Я так устал… нужно поспать. Отойду сейчас за поворот и прикорну.

Оттолкнувшись рукой, поплелся к краю склада, что никак не хотел приближаться. Шаг. Еще шаг. И тут ноздри защекотал цветочный аромат.

— Господин Факир, что ж Вы так нализались-то? — услышал женский голос, наполненный издевкой и мою руку подцепили.

Я не смог удержаться в сознании, поняв, что ко мне пришли на помощь, и мир грез поглотил меня…

* * *

Я стоял в комнате принцессы в Лоэне. На полу лежал привычный красный ковер, за спиной кровать с тончайшими занавесками. Стены украшали картины гор, укрытые снежными шапками. Справа незаметная дверь скрывала удобства, а прямо передо мной зеркало в резной белоснежной оправе. Перед ним сидела дочь короля и вычесывала свои шелковистые волосы.

— Тон, — оттопырила нижнюю губу Орфейя. — вот снова ты все сделал по-своему! Я недовольна!

— Как скажете, госпожа. — поклонился в ответ, скрывая кислое выражение. — Я приму любое наказание.

— Прямо-таки любое? — раздался перезвон колокольчиков.

— Все, что прикажете. — попытался сгладить момент.

Нас окружил флер безмолвия, разбавленный мерным причесыванием волос.

— Тогда… — раздался серебристый голос. — будь всегда со мной.

— Ну нет! — вскинулся я в ответ. — Это похуже смертной казни!

— Ах ты ж! — возмутилась девушка и веселый смех разлетелся по комнате.

Я смотрел на развернувшуюся картину. Никогда такого не было. Мы постоянно ругались и ссорились, когда были на родине. Потому бросил взгляд по сторонам и увидел, как черный туман просачивается в комнату через щель под дверью.

— Ор… — захотел я закричать и меня вырвало из сна.

* * *

— Как он? — уши резанул жесткий женский голос.

— Бредит. — отозвалась другая девушка. — Нам бы связаться с церковниками…

— С ума сошла?

Я не смог удержать себя в сознании и вновь окунулся в сон.

* * *

В этот раз я видел комнату. Интерьер был размыт и вдруг меня потянуло. Словно у меня нет ног или рук. Передо мной открылись двери и впереди показалась гора золота. Вот ее я видел отчетливо. Чего тут только не было: украшения, оружие, кубки и монеты. Со всей дури я влетел в нее и…

Снова оказался в первой комнате, и вновь неведомая сила потянула меня к закрытой двери…

* * *

Я пришел в себя рывком. Очередной удар о горку золота позволил открыть глаза.

Я был в той комнате, которую мне выделили в борделе. Я тут же ошеломленно осмотрелся вокруг. Интерьер тот же, только на кровати, в ногах, посапывала Дора. Именно ее приставили ко мне и тогда ночью она подхватила мое плечо.

Откинув тонкую простыню, заметил, что лежал я совсем голый. Правая нога вся перебинтована и грудь опоясали серые полоски ткани. Бурые пятна намекали, что раны все еще кровоточат. Но… я подвигался. Очень хорошо — подвижность на месте.

Я нагнулся вперед и боль резанула грудь. Поморщившись,