Пока я смотрю в пол, мои слова, произнесенные шепотом, едва слышны.

— Я в замешательстве. И не знаю, кто я. Но я очарована врачом, который заботится обо мне. — Я скривила лицо от отвращения. — Соберись, девочка.

При звуке шагов его босых ног, приближающихся к комнате, я бросаю взгляд на открытую дверь и вижу его с поношенной кожаной сумкой в стиле почтальона, перекинутую через широкую грудь. Его волосы приглажены и убраны назад, привлекая больше внимания к его точеным скулам.

— Я скоро вернусь.

Я киваю.

— Хорошо. Надеюсь, все пройдет хорошо.

Доктор Кинг колеблется, как будто хочет сказать что-то еще, но не решается. Постукивая рукой по дверному косяку, он указывает на меня, приподнимая подбородок.

— Будь осторожна и не переусердствуй.

Не сказав больше ни слова, он шагает по коридору. Я слышу характерный звук, с которым тот надевает шлепанцы, прежде чем доктор Кинг захлопывает за собой дверь, оставляя после себя одинокую тишину.

По какой-то непонятной причине какая-то часть меня вздрагивает от того, что я чувствую себя обделенной его отсутствием.

Я тоскую по человеку, который пишет дату на доске с сухой пергаментной краской, прикрепленной к стене коридора рядом с палатами пациентов. Это дает мне постоянство, и надеюсь, что когда-нибудь это вызовет воспоминания о дне рождения или юбилее. Все, что угодно, что может дать представление о моей личности, чтобы этот добрый доктор больше не возился со мной.

Мне нужно напоминать себе, что это соглашение не навсегда. Как только я верну себе память, мы пойдем разными путями.

Несмотря на странную связь, которую я чувствую между нами.

Несмотря на то, что его осторожные прикосновения, когда он осматривает мои раны, вызывают во мне дрожь.

Несмотря на то, что я жажду узнать о нем больше. Узнать, почему он кажется таким осторожным, таким суровым. Почему живет один, лишь изредка навещая пациентов.

Какой-то юношеский порыв заставляет меня подойти к дверной раме и положить руку на то место, где он совсем недавно прикоснулся к ней своей.

Бессмысленно размышлять о том, каково это было бы, если бы он прикоснулся ко мне добровольно, не из заботы как врач, а как мужчина к женщине.

Но я — просто раненая женщина, которую он спас и терпит до тех пор, пока моя личность не перестанет быть тайной.

Вздохнув, я опускаю руку на бок. Осторожно шагнув к кровати, опускаюсь на мягкий матрас. И, лежа на спине, смотрю на вентилятор, вращающийся под потолком.

Мое тело почти сразу расслабляется, мышцы теряют напряжение и обмякают. Веки тяжелеют, и когда погружаюсь в короткий сон, я приветствую не только спокойный сон, который не разрушает мои эмоции, как это часто бывает в кошмарах, но и человека, который в нем фигурирует.

Того самого человека, который теперь будет спать всего в двух дверях от меня.

ЗАМЕТКА В ДНЕВНИКЕ

Девять лет

Сегодня мой девятый день рождения, и он действительно испек мне торт! Мужчина был разочарован, потому что десерт не получился идеальным и не соответствовал его стандартам, но я думаю, что это был самый классный торт, который я когда-либо видела.

Мне было интересно, над чем он работал последние несколько недель. Я видела, как папа что-то набрасывал на бумаге и что-то бормотал себе под нос, постоянно хмурясь. Но не знала, что он работал над тем, как испечь мне торт «Замок принцессы».

Позволь сказать тебе, что этот торт был потрясающим. Возможно, он был немного перекошен, но был ОГРОМНЫМ. Гораздо больше, чем все торты, которые злые дети из моей старой школы когда-либо ели на своих вечеринках. Я не думаю, что они стали бы смеяться надо мной, если бы увидели этот торт.

Кроме того, я очень рада, что мне больше не придется ходить на их дни рождения. Знаю, что родители заставляли их приглашать меня, но я только и делала, что сидела одна. Они в основном игнорировали меня или шептались и смеялись надо мной. Это было ужасно.

В любом случае, он даже сделал из помадки девочку-принцессу, и я думаю, что именно это заставило его хмуриться еще больше, потому что она выглядела какой-то пухленькой и совсем не похожей на меня.

Я ответила ему, как мне это понравилось, но не думаю, что он мне поверил. По крайней мере, до тех пор, пока не сказала ему, что у меня никогда не было отца, который делал бы для меня что-то подобное. От этого его глаза стали немного грустными. Мужчина заметил, что у меня должен быть отец, который всегда делал бы что-то для меня.

Когда я сказала ему, что теперь у меня есть папа, у него был такой вид, будто он вот-вот заплачет. Но когда я заметила это, папа ответил мне, что ему в глаз попало немного глазури, и это все еще беспокоит его. Но не уверена, что верю ему.

Я скучаю по тебе, Мама, и мне бы хотелось, чтобы ты все еще была здесь. Я начала называть его Папой. Но не думаю, что ты будешь против. Особенно потому, что он так добр ко мне. Даже при том, что иногда мне кажется, что мужчина не уверен, что со мной делать, и выглядит немного нервным, я могу сказать, что папа заботится обо мне.

На самом деле, я думаю, что он уже очень любит меня, но, возможно, боится сказать об этом. Папа из тех, кто выглядит так, будто ему никогда не говорили об этом. Это так печально для меня.

Я собираюсь показать ему, что он не должен нервничать, говоря: «Я люблю тебя», если он говорит это всерьез. Собираюсь любить его и показать ему, что иметь дочь — это самое лучшее, что может быть на свете.

В общем, Папа спел мне, и я задула все девять свечей на одном дыхании! Моими подарками на день рождения были набор метательных ножей (потому что папа показывал мне, как метать их в цель) и маленькая мягкая игрушка.

Каким-то образом Папа знал, что я хотела бы иметь белолицую обезьяну. Здесь, в Никарагуа, где мы жили, этих обезьян очень много, и они любят есть бананы, которые растут повсюду.

Я тоже научилась говорить по-испански. Папа уже знает так много языков, так что я много занимаюсь с ним. И узнала одну вещь: некоторые люди говорят «Te amo» (прим. пер.: я люблю тебя) своим мамам, папам или детям, но в некоторых