— Правда?

Это был даже не вопрос, как ему показалось. Больше похоже на вызов. Что ж, он готов его принять.

— Правда.

Рейф встал, подошел к Кэти и, взяв за руку, заставил подняться.

— Что ты делаешь?

— Я хочу потанцевать с тобой, — просто сказал он, притянув ее к себе.

Подчинившись ему, она все же сказала:

— Но здесь же нет музыки.

— Конечно же есть, — сказал он, обнимая ее за талию и сжимая ее правую руку левой рукой. — Ты просто не прислушивалась. Закрой глаза, — сказал он, и так она и сделала.

Он посмотрел на нее, такую доверчивую, такую красивую, и дыхание замерло у него в груди. Ее рука была теплой и гладкой, ее запах — смесь ванили и корицы — наполнил его легкие. Он улыбнулся, думая, что она пахнет так же вкусно, как ее печенье.

— Теперь прислушайся внимательно, — попросил он нежным шепотом.

— К чему? — спросила она так же тихо.

— Ко всему.

Рейф покачивал ее в своих объятиях и опустил подбородок ей на макушку. Ему было так приятно ощущать ее тело прижатым к себе, что он возбудился в один момент. Если Кэти это и заметила, то виду не подала.

Пока они двигались в лунном свете, звуки летней ночи начали наполнять все вокруг. Пели сверчки, ветер шуршал листьями деревьев, вдали шумел океан. Казалось, будто сама природа сочиняла идеальную симфонию только для них двоих.

Она улыбнулась, откинула голову назад и, не открывая глаз, двигалась с ним в едином ритме, как будто они танцевали вместе целую вечность.

— Теперь я слышу, — прошептала она. — Это идеально.

— Да, — сказал он, медленно останавливаясь, пристально глядя на нее. — Так и есть.

Она открыла глаза и встретила его взгляд:

— Рейф?

Его руки сжали ее талию еще крепче, он притянул ее ближе к себе, заставляя почувствовать, что происходит с ним от ее манящей близости.

— Я хочу тебя, Кэти. Я никого так сильно не хотел.

Тихий вздох слетел с ее губ, и она призналась:

— Я чувствую то же самое.

Он поцеловал ее, и в ту же секунду, когда их губы соприкоснулись, Рейф почувствовал всплеск желания такой непреодолимой силы, что оно просто ошеломило его. Его руки скользнули по ее спине, а все мысли о продолжении танца улетучились из головы. Ему хотелось двигаться вместе с ней, но к танцам это не имело никакого отношения.

Его пальцы порхали вверх и вниз по ее спине, исследуя каждый изгиб, каждую впадинку на ее теле. Она двигалась в его руках, и нежные стоны сказали ему все, что он хотел знать.

Он запустил руку под ее футболку и провел ею вверх, лаская грудь. Даже атласная ткань бюстгальтера не могла помешать ему почувствовать жар ее тела, идеально очерченную грудь. Его пальцам не терпелось прикоснуться к ее коже. Желание рвалось из его груди, и он углубил поцелуй, проникая языком в ее рот, принимая все, что она готова была ему дать, и молча требуя большего.

И она хотела дать ему все, утонуть в страсти, вспыхнувшей между ними. Ее язык ласкал его рот, ее дыхание обжигало его, когда они сливались в поцелуе снова и снова. Ее руки схватили его плечи, она прижалась к нему сильнее, постанывая от предвкушения.

Этих нежных звуков было достаточно, чтобы подтолкнуть его к самому краю. Он оторвался от ее губ, посмотрел на нее глазами, полными жара и желания, и сказал решительно:

— Если мы не остановимся сейчас, я брошу тебя на этот стол для пикника и устрою настоящее шоу для твоих соседей.

Кэти сдавленно рассмеялась, но все же продолжала крепко сжимать его плечи, будто не была уверена, что сможет устоять на ногах самостоятельно.

— Столик для пикника не такой удобный, как моя кровать.

— Это все, что мне нужно знать, — промурлыкал Рейф и подхватил ее на руки.

Его взгляд был прикован к широкой кровати, покрытой старомодным стеганым одеялом. Он остановился у изголовья, стянул одеяло, обнажив белые простыни, и положил на них Кэти.

Она мягко приземлилась и улыбнулась ему. Это было единственное поощрение, которое ему было нужно. Срывая с себя одежду, он наблюдал, как она делает то же самое. Через несколько секунд он уже медленно склонился над ее прекрасным обнаженным телом.

Рейф так долго представлял себе этот момент. Он снился ему каждую ночь. Каким-то непостижимым образом Кэти проникла в его душу. Потянувшись к нему, она запустила пальцы ему в волосы и притянула его рот к своим губам.

Ее поцелуй сжигал его изнутри, превращая желание в болезненную пытку. Все в нем требовало действия, требовало овладеть ею. Удовлетворить тягу, сковавшую его изнутри. Но желание растянуть удовольствие было таким же сильным.

Такая нежная, с такой потрясающей фигурой… Все так, как и должно быть.

Он чувствовал каждый ее вздох, слышал каждый стон и хотел большего. Вдохнув ее аромат, Рейф растворился в ее совершенстве.

Рейф и Кэти без сил лежали в кровати.

— Вот и все, — прошептал Рейф. — Я почти без сознания.

— Я тоже, — улыбнулась Кэти.

Он посмотрел ей в глаза:

— Ты потрясающая!

— Почему это я потрясающая? — спросила она, потянувшись к нему, чтобы откинуть его густые темные волосы со лба.

— Большинство женщин на твоем месте уже сожалели бы о содеянном.

— Только не я! — сказала она.

— Или они бы уже потихоньку планировали, как превратить наши отношения во что-то более постоянное.

Кэти нахмурилась:

— Тоже только не я!

— Я уже понял, — сказал он и перекатился на бок, лицом к ней, притягивая Кэти ближе, пока ее голова не легла ему на плечо.

Устроившись поудобнее, Кэти слушала размеренное биение его сердца и тихие ночные звуки старого дома. Ветер стучал в оконные стекла, а знакомые скрипы и шорохи, наполняющие ее жилище, звучали как шепот друзей.

Она не могла вспомнить, когда ей в последний раз было так хорошо. Но она слышала, что сказал Рейф, и знала, что, возможно, он прав. Многие женщины сейчас уже строили бы планы, как удержать его в своей постели. В своей жизни. И Кэти молча признала, что легко могла попасть в эту же категорию женщин. Но она не собиралась обманывать себя. Она знала, что эта ночь не была началом каких-либо отношений. Рейф ничего не обещал ей, а она ни о чем и не просила.

Кэти приподнялась и обняла его обеими руками за плечи. Ее волосы падали ей на лицо, она откинула их назад и посмотрела прямо на него. «Может, лучше поговорить обо всем сейчас?» — спросила она саму себя и грустно улыбнулась.

— Та-а-ак, — пробормотал он, — это ведь не улыбка, означающая, что все было великолепно и ты не против повторить еще раз, не так ли?