поскольку в каждом таком случае речь шла о возможном изменении статуса того или иного претендента или всего рода [Разин 1955, 2: 307]. В результате высокая должность могла достаться менее способному командиру, а военная кампания могла оказаться отложенной на неопределенный срок. Впрочем, в годы правления Ивана такие споры были редки, а существование схожих, пусть и менее институционализированных систем в Центральной Европе говорит о том, что эта проблема носила общий характер [Hochedlinger 2003: 92–94]20. На самом деле в Русском государстве воевод для того или иного похода выбирали из большого числа претендентов, которые доказали свою преданность и занимали достаточно высокое место в придворной иерархии.

Консолидации Русского государства и установлению власти московского государя (в том числе и как главнокомандующего русской армией) сильно способствовало то, что Ивану и Василию удалось привлечь на свою сторону представителей тех сословий, которые находились ниже бояр и князей. После того, как бывшие независимые князья вступали в новые должности при московском дворе, возникал вопрос о том, чьими придворными должны считаться их прежние дружинники и члены их вооруженной свиты. В последней четверти XV века самые выдающиеся из этих людей, жившие, например, в Ярославле или Владимире, приезжали ко двору великого князя Московского со своими князьями; там они соперничали с москвичами того же статуса. Однако в Московском княжестве были и более низкие сословия, чьи представители не находились при дворе: дети боярские и дворяне; такая же ситуация были и в Ярославле с Владимиром. Эти служилые люди зачастую продолжали жить в своих прежних городах, хотя технически они теперь являлись подданными Москвы [Чернов 1998: 65, 84, 193]. Как правило, эти служилые люди из провинции обладали гораздо более низким статусом, чем те, кто состоял при московском дворе, и были куда беднее их. Для многих из них участие в военном походе было шансом захватить богатые трофеи и увеличить свой доход, а также проявить себя.

Иван III и его наследники в конце концов добились военной поддержки и преданности от большей части таких мелких землевладельцев. Этот процесс был постепенным и эффективным. Сначала, как в 1462 году, этих людей просили нести службу там, где они жили, и защищать свои земли от традиционных врагов под руководством их прежних командиров; лишь позднее им было предложено принять участие в завоевательных походах Русского государства. Если говорить о положении дел в целом, то Москва устанавливала свои порядки в провинции постепенно, иногда через наместников; в 1497 году был издан Судебник – свод единых законов, имеющих силу на территории почти всего Русского государства. Помимо всего прочего, в этом Судебнике был строго определен срок, в течение которого крестьянин мог уйти от своего хозяина – две недели в конце осени, после уплаты всех расходов [Dewey 1966: 7–21]21. Это постановление позволяло провинциальным землевладельцам меньше беспокоиться об оттоке рабочей силы, поэтому они имели все основания для того, чтобы приветствовать такую инициативу великого князя.

Еще одним важнейшим новшеством стало введение поместной системы. Многочисленные попытки Новгорода отделиться от Москвы, предпринимавшиеся после 1470 года, привели среди прочего к тому, что великий князь конфисковал множество земель, принадлежавших коренным новгородцам, – сначала у знатных родов, враждебно настроенных по отношению к Москве, а затем, в большем объеме, и у тех, кто выступал против него, и у тех, кто его поддерживал, и также у Церкви. Иван III объявил огромную часть новгородских земель собственностью казны, выделив небольшому числу обездоленных новгородцев поместья в других частях Русского государства. Таким образом, когда мы говорим о «собирании русских земель» Иваном, важно учитывать, что ситуация с Новгородом была исключительной: здесь уместнее говорить о захвате города и его оккупации, и новгородцы были призваны к московскому двору только после того, как многих представителей прежней элиты заменили новые люди. Затем Иван воспользовался своей властью для того, чтобы раздать конфискованные у Новгорода земли своим преданным сторонникам, при этом сохранив за собой право отозвать их обратно. К 1500 году не только московской знати, но и многим незнатным служилым людям были пожалованы поместья. Условием сохранения поместий была верная служба в войске великого князя, хотя первоначально крестьяне, жившие на этой земле, помещику не принадлежали; кроме того, он не имел права определять размер уплачиваемой ими подати. С течением времени поместное владение постепенно уравнивалось с вотчинным, то есть наследственным. Поместье гарантировало преданность его хозяина, благосостояние которого уже не так сильно зависело от трофеев и прочих источников дохода, доступных в военное время. До тех пор, пока продолжалась успешная экспансия, поступление в казну новых земель на протяжении нескольких поколений служило усилению мощи Русского государства.

После того как наградой за преданную службу стала земля, поместная система быстро распространилась по всему Русскому государству, дав возможность великому князю содержать преданное ему поместное войско больших размеров. Получение поместья ставило служилых людей в прямую зависимость от московского двора и гарантировало верное несение ими военной службы (даже если изначально предназначение поместной системы было иным)22. Василий III особенно преуспел в том, чтобы с минимальными расходами для казны задействовать в военных кампаниях Москвы поместные войска, состоявшие из служилых людей, которые сражались вдали от своих домов. В результате землевладельцы, относившиеся к низшей части военно-служилого сословия, оказались неразрывно связаны с государственной службой, превратившись в «средний служилый класс»23.

Внутренняя консолидация Русского государства происходила медленно, однако в первой половине XVI века процесс политической и социальной интеграции новых территорий все-таки начал набирать обороты. Все это имело большие последствия для военного устройства. То, что раньше представляло собой разрозненное множество отдельных отрядов под общим командованием, превратилось в единую армию, возглавляемую великим князем или его ставленником. Удельные и служилые князья, ранее руководившие собственными вооруженными свитами или дружинами, постепенно лишались былой независимости; региональные и даже этнические и конфессиональные различия были не так важны, как факт нахождения на службе у московского государя. К началу правления Василия III землевладельцы из различных областей Русского государства служили в армии как командирами, так и обычными конниками. Кроме того, этот интеграционный процесс укрепил связь между двором и армией. Как и при старом московском дворе, новая консолидированная элита Русского государства наибольшее внимание уделяла военным вопросам.

Последним ключевым элементом этого процесса интеграции стало развитие административной системы. Все политические вопросы Русского государства решались при дворе, где бояре и окольничие заседали с великим князем; этот ближний круг советников государя часто, хотя и не совсем точно, называется Боярской думой. В провинции проводниками центральной власти были наместники, которые с помощью местных представителей следили за соблюдением законов и выполнением фискальных, воинских и прочих обязанностей. Эти наместники тоже имели связи при дворе; фактически они и были царедворцами, выполнявшими поручение великого князя, и от их места в придворной иерархии зависели военное значение, древность и размер городов, которыми им было поручено управлять. Наместники получали эти земли «в кормление». Как уже говорилось выше, назначение московского наместника правителем новоприобретенных территорий позволяло ускорить процесс их интеграции в состав Русского государства [Dewey 1965: 21–39]. Вся эта важная деятельность, придворная политика и многое из того, чем занимались наместники, по-прежнему зависели от покровительства со стороны высокопоставленных лиц, взаимоотношений между кланами и личных связей – не в последнюю очередь с самим великим князем.

Территориальная экспансия, «разбухание» великокняжеского двора, увеличение количества наместников и рост численности армии в конце концов привели к появлению некоторых новых ведомств, в обязанности которых