за беспокойство такое? Катя ведь дома, а до меня что? Я предатель и изменщица.

— Просто переживал.

— Брось, Егор, не надо за меня переживать. Я этого не заслуживаю, — и сбрасываю.

Вот так. Если сжигать мосты, так со всеми. Осматриваю нашу студию. Мы с ребятами сами всё здесь обустроили, создали уютную атмосферу. Это была средних размеров комната, куда мы уместили музыкальные инструменты, компьютер для сведения, записи, создания аранжировок. В общем, наша реанимация была прекрасна. Даже диван уместили для сна, если кого-то из дома выгонят.

Решаю прогуляться, закупить канцелярию перед учебным годом. Дизайнеру для обучения было нужно много. Прогуливаюсь по скверам, наслаждаясь последними летними днями. Август выдался тёплым, но без палящей жары. То что надо. Пока гуляю, пытаюсь привести мысли в порядок, потому что потом сделать это будет невозможно, так как мы всегда максимально включались в процесс работы, несмотря на происходящее в жизнях.

Ближе к вечеру я всё же заезжаю домой, чтобы принять душ и оставить пакеты. Логинов всё ещё дома, поэтому на студию едем вместе. Ребята подъезжают чуть позже нас, пока мы пытаемся хоть что-то написать, но вдохновение покинуло нас с середины лета.

— Может про дружбу напишем? Про-о-о-про-про-про, — квакает Серёжа.

— Так и запишем. Про-про-про.

— Да иди ты, сама думай.

— Серёга получил люлей от брата. И хоть была сама Сонька виновата, — перебираю на синтезаторе клавиши, напевая дебильную песенку, после чего Серёжа начинает ржать.

— Дура.

— Спасибо, я знаю.

Подтягиваются ребята, которые уточняют до сих пор ли мы играем пару. Лишних вопросов они не задают, поэтому я начинаю петь детскую песенку "Дружба крепкая", от чего все ловят дикое ха-ха. Успокаиваемся только минут через пять.

— Здорово, давай наши песни петь, — предлагает Логинов, пока парни настраивают инструмент. Слава у нас играл на ударных, Даня, Кирилл и Серёжа — это бас гитара, хотя Данил чаще играл на клавишных, так как на сцене я, в основном, просто пела.

Репетируем несколько часов, периодически ругаясь, а иногда, наоборот, ловим истерику, чуть ли не по полу катаясь от смеха. Когда я начала писать ребятам, группа преобразилась, но этого всё равно было мало. Мы были в поисках жанров и вдохновения. Помню, как Серёга уговаривал меня петь с ними. Я очень боялась, что меня не примут, но дела, наоборот, пошли в гору.

— Ладно, ребят, давайте закругляться. В следующий раз встречаемся в день концерта, там и прогоним. Перед концертом не бухаем, не утруждаемся. Вы молодцы.

Сами тоже едем домой в надежде впервые за столько дней нормально выспаться. По дороге немного дурачимся.

— Серёж, на самом деле, у меня есть одна песня. Я её написала тогда, ну, в общем в тот день, когда я закрылась в комнате.

Лицо Серёжи мрачнеет, а руки сильнее сжимают руль.

— Я даже представить боюсь, что ты там написала, — серьёзно говорит он, а я кладу ладонь на его руку.

— Серёж, там ничего ужасного.

— Почему раньше не показала?

— Не было желания, — пожимаю плечами.

— Напой, Соф, — серьёзно просит парень.

И я пою. Мои строчки были о том, что я всячески пытаюсь его утянуть на сторону света, а он меня, наоборот, ко дну тянет. Ещё я пела о том, что забуду всё плохое, что было: таблетки, алкоголь. Но в этой песне я будто с ним прощалась.

— Я попрощалась не с тобой, — объясняю я, когда Серёжа паркуется у дома. — А с тем, кем ты был.

— Это очень красиво, я напишу свой куплет и попробуем написать музыку, чтобы песня запоминалась, — тихо говорит он.

— Не делай скорбное лицо, я давно всё забыла, — улыбаюсь я.

— А я нет, — тоже улыбается, но улыбка выходит горькой.

— Вот поэтому, Серёж, я и не хотела тебе её показывать.

— Всё путём, просто я был уродом.

— Все ошибаются, главное, кто ты сейчас. А сейчас ты для меня лучший друг, который не дал подохнуть от голода, депрессии где-то на трубах или под мостом, — говорю, пока мы едем в лифте на свой этаж. Серёжка смеётся, обнимая меня за плечи. — Правда, без тебя не знаю, где бы я была.

— Аналогично, Соф.

Быстро готовлю вкусный ужин, который обещала, а Логинов уходит в комнату. Видимо, думает над текстом.

— Серёж, иди ужинать, — зову я, на что тот бежит с другого конца квартиры, сломя голову, как бабуин, о чём я ему и сообщаю. Парень начинает изображать обезьяну, а я ржать.

— Ладно, Егорыч, давай, Сонька ужин приготовила, да, пока.

Стараюсь никак не реагировать на такие знакомые имена. Ужинаем за просмотром фильма, а потом расходимся по комнатам. Я ворочаюсь не один час, думая, как вытравить Стаса из себя, но понимаю, что он слишком глубоко под кожей.

Концерт проходит отлично, Ника приходит с Сашей, и ребята в восторге от нашего выступления, а я рада, что остальные не пришли. Чувствовать на себе тяжёлый взгляд карих глаз — пытка для меня.

Учебный год начинается спокойно, с Гиреевым мы почти не пересекаемся. Лишь изредка вижу его в толпе, на что тот одаривает меня презрительным взглядом. Что ж, заслужила. Хотя нет, на самом деле всего этого я не заслужила. Мы перестали пересекаться с парнями, потому что Серёжа видел, как мне плохо и старательно ограничивал наши встречи, и дышать стало легче. Катя была всё также неприступна в отношении Горячёва. Серёжа написал свой текст к той самой песне, и мы неделями пропадали на студии, пытаясь написать музыку. Так незаметно и наступила зима.

— Всё не то! — психует Серёжа, швыряя бумагу.

— А если психовать, "то" вообще не получится.

— А я две недели не психовал, что-то не помогло.

— А ты думал, что вот так легко и просто? Мы же оба поняли, что вдохновение покинуло нас ещё летом. Нужно где-то его подчерпнуть.

— У Егора скоро день рождения, как черпнем.

— Не-не, я пас, меня и не звал никто.

— Ошибаешься. Нас обоих пригласили, как пару.

— Сходишь без пары, — отмахиваюсь я.

— Я бы с удовольствием, — начинает Логинов, а потом осекается, наткнувшись на мой взгляд. — Да я не в том смысле, Сонь. В смысле не тащить тебя туда, чтобы не травмировать, но они закидают меня вопросами. Егор говорил, что у него к тебе дело есть.

— Знаю я его дела. Катю уговорить.

— Она не может его простить? — спрашивает серьёзно и задумчиво.

— Прости, Серёж, но ты лицо заинтересованное, я не буду на эти темы с тобой говорить.

— Ладно, — пожимает плечами. — Так, может, и лучше. А то он мне брат, а ты мне