– Думаю, я уже достаточно опозорилась на сегодня.

Потом она вытащила темно-зеленую вязаную шапку из кармана куртки и натянула ее на свою коротко стриженную голову.

– Сейчас мне гораздо важнее отыскать ближайший парк, лужайку или сквер, на самом деле что угодно, что поможет мне забыть белую камеру, в которой я только что побывала. Ясно?

Потом она заметила, что загорелся зеленый сигнал светофора, повернулась на каблуках своих сапожек и устремилась вперед – ситцевое платье покачивалось из стороны в сторону в такт ее шагам.

Этот наряд идеально подходил ей: стильный, современный и удивительно сексуальный. Такой же, как и сама Ди. Длина полусапожек позволяла любоваться стройными лодыжками и подтянутыми икрами.

И в один момент Шон ощутил острое влечение к ней.

Что он там говорил Робу? Что лишился двух недель под солнцем? Вполне возможно, что он нашел ту же яркую красочную жизнь прямо здесь, в Лондоне, в лице Ди Флинн.

Он редко общался с женщинами вне работы и никогда не ходил на свидания с гостями отеля или своими сотрудницами, так что его социальная жизнь была довольно статичной после катастрофы с Сашей.

Но что-то в этой девушке кричало, что ее открытая дружелюбная манера общения была настоящей. Подлинной. И абсолютно искренней. Что было ему особенно важно.

Она точно знала, кто она такая и чего хочет. При этом она не постеснялась признаться ему, что у нее проблемы с замкнутыми пространствами и глухими помещениями без окон.

Сексуальная и уверенная в себе.

Она даже не подозревала, какая это редкость, особенно в гостиничном бизнесе, где у большинства людей существуют скрытые намерения. Ее цель была проста: она доверилась отелю, а они ее подвели. И она хотела, чтобы он все исправил. Потому что это было что-то личное. Очень личное.

Не потому ли он нашел время, чтобы встретиться с ней сегодня, хотя его менеджеры по организации конференций вполне бы подобрали ей зал на замену в одном из отелей «Бересфорд»?

Она шла впереди него, потом остановилась в замешательстве и взглянула на таблички с названиями улиц по обе стороны здания.

– Вы ищете что-то определенное или подойдет любая лужайка?

Ди обернулась к нему – брови сдвинуты, руки уперты в бока.

– Я понятия не имею, где нахожусь. Серьезно. Я забыла карту города, потому что очень торопилась на автобус. Вероятно, я только еще больше заблужусь здесь. А разве вам не нужно вернуться в отель и заняться своими управленческими делами?

Она помахала рукой в направлении гостиницы, пренебрежительно хмыкнув.

– Что? И бросить такого важного клиента на произвол судьбы в незнакомой части города? Еще чего не хватало! С моей стороны это было бы непростительным пренебрежением. Пожалуйста, позвольте мне поработать вашим гидом.

Шон подошел ближе.

– Между прочим, я очень хорошо знаю этот район, даже без карты. Вы ведь не хотите, чтобы у меня возникли неприятности с высшим руководством?

– Это все входит в первоклассный сервис отеля «Бересфорд»? – спросила Ди, с трудом сдерживая смех.

– А вы как думаете? – ответил Шон и был вознагражден понимающей улыбкой; после чего Ди сжала губы, и на ее щеках проступил легкий румянец.

Она какое-то время пристально изучала его лицо и наконец ответила низким мягким голосом, который напомнил ему шелест листвы:

– Я думаю, что хотела бы взглянуть на реку. Вы знаете, как к ней пройти?

Шон кивнул, и вскоре они уже шагали бок о бок по широкой булыжной мостовой, тянувшейся вдоль берега Темзы.

– Что заставило вас настолько возненавидеть мой отель, что вы предпочли мокнуть под дождем? – спросил Шон.

Ди поморщилась:

– Вы действительно хотите знать? Потому что я известна своей прямолинейностью.

Он закашлялся низким голосом и крепче сжал в руке свой портфель.

– Я заметил. И да, я хочу знать. – Затем он посмотрел на нее и небрежно пожал плечами. – Это моя работа – делать гостей отеля счастливыми, чтобы они возвращались снова и снова. Так что выкладывайте, я готов.

Ди остановилась и чуть откинула голову, прикрыв глаза. Ее грудь под стеганой курткой несколько раз поднялась и опустилась.

– Я так рада, что дождь прекратился. Я люблю дождь. И снег тоже. А вот колючую изморозь и серое небо не очень. – Затем она открыла глаза и посмотрела на него. – Каким вы были в пятнадцать лет?

Вопрос немного удивил Шона, и ему потребовалось несколько секунд, прежде чем ответить:

– В пятнадцать? Я жил в Лондоне, ходил в школу, после уроков работал в первом отеле моего отца: загружал посуду в посудомоечные машины, чистил овощи, помогал убирать номера. Мой брат и сестра делали то же самое. В нашей семье все трудились, и ни к кому не было особого отношения. Мы должны были узнать всю кухню гостиничного бизнеса. Такие были правила. А почему вы интересуетесь?

– Я родилась на северо-востоке Индии. На чайной плантации, где мой отец был генеральным управляющим. Он работал на крупную компанию шотландских импортеров чая, которые владели большинством чайных плантаций в штате Ассам. И не смотрите на меня так. Я просто подробно отвечаю на ваш вопрос.

– Вы всегда такая любопытная, что касается жизни других людей? – спросил Шон.

– Всегда, особенно когда я вижу беспокойство на лице. Без сомнения, у вас запланирована какая-то ужасно важная деловая встреча, на которой вы должны присутствовать в эту самую минуту вместо того, чтобы возиться со мной. Просто ради интереса, сколько времени вы запланировали на меня сегодня утром в своем расчудесном электронном календаре? Просто чтобы знать на будущее?

Шон поднял обе руки и засмеялся:

– В общем и целом пятьдесят минут. Так что мы пока укладываемся. Пожалуйста, продолжайте. Вы говорили о своем восхитительном детстве в солнечной Индии. Наверное, это было нечто особенное.

Ди усмехнулась и покачала головой, затем пошла дальше.

– Вы себе даже не представляете. Мои родители были управляющими на плантации, так что я оставалась с няней и большую часть времени вне школы носилась вместе с другими детьми по огромной ферме. Это был рай. Я лишь дважды серьезно болела и выросла, общаясь в основном на многочисленных местных языках, нежели на английском. Я обожала то время.

– Когда вы уехали оттуда?

– За пятнадцать лет мы переезжали четыре раза на разные плантации, и это было тяжело. Везде были одни и те же проблемы, а мой отец обладал удивительным талантом воскрешать бизнес. Он ловко общался с людьми и помогал им тем, что им было нужно. В основном это касалось более качественного образования для их детей и медицинской помощи. – Тут голос Ди потух, и она в оцепенении уставилась на широкую серую реку. – Они уважали его за это. Я в этом уверена.