Итак, стороны перешли к безжалостной воздушной войне, и уже не было пути назад или возможности остановить сумасшедшую гонку на пути массовых убийств и разрушений.

Несмотря на острое желание отомстить, Королевские ВВС не сумели повысить эффективность налетов даже после того, как Германия напала на Советский Союз и была вынуждена вести войну на два фронта. Английская бомбардировочная авиация переживала явный кризис. В августе 1941 года секретарь кабинета министров представил доклад, в котором фактически признавалось поражение в воздушном противостоянии: авиационные удары немцев оставались более разрушительными, чем ответные действия англичан. В ноябре Уинстон Черчилль даже был вынужден приказать максимально ограничить число налетов, пока не будет выработана новая концепция применения тяжелых бомбардировщиков.

Все изменилось 21 февраля 1942 года, когда новым командующим бомбардировочной авиацией Королевских ВВС стал маршал сэр Артур Харрис, который разделял сформулированное Черчиллем требование «выбомбить Германию из войны». Харрис предложил отказаться от практики уничтожения конкретных целей и выполнять бомбометание по городским площадям. По его мнению, разрушение городов должно было подорвать дух гражданского населения Третьего рейха, прежде всего рабочих промышленных предприятий.

Таким образом, в использовании бомбардировщиков произошел коренной перелом: они превратились в самостоятельный инструмент войны, не нуждающийся во взаимодействии с другими силами. Артур Харрис со всей энергией начал превращать бомбардировочную авиацию в огромную машину разрушения. Он в кратчайшие сроки установил железную дисциплину и потребовал беспрекословного выполнения всех его приказов. Опираясь на Генеральную директиву № 5, выпущенную Министерством авиации 14 февраля 1942 года и предписывающую начать ковровые бомбардировки территории противника, а также на секретный доклад профессора Фредерика Линдеманна, рассчитавшего вероятную эффективность таких бомбардировок, новый командующий в категорической форме потребовал от правительства предоставить ему четыре тысячи тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков «Ланкастер» и «Галифакс», а также тысячу скоростных истребителей-бомбардировщиков «Москито». Такая воздушная армия давала бы возможность каждую ночь посылать на Германию до тысячи самолетов. Оправдывая свое требование, Харрис образно говорил, что «за неимением рапиры приходится прибегнуть к дубинке». Министрам экономического блока с большим трудом удалось доказать неистовому маршалу абсурдность его требований. С их выполнением английская промышленность просто не могла справиться, хотя бы из-за обострившегося дефицита сырья.

Поэтому в рейд тысячи бомбардировщиков против Кельна, состоявшийся в ночь с 30 на 31 мая 1942 года, Артур Харрис отправил все, что у него было: не только немногочисленные новейшие «Ланкастеры» и «Галифаксы», но и морально устаревшие «Стирлинги», «Бленхеймы», «Веллингтоны», «Хемпдены» и «Уитли». В общей сложности разношерстная армада насчитывала 1047 машин. В течение полутора часов 900 из них сбросили на Кельн 1455 тонн бомб, две трети из которых были зажигательными. Остальные самолеты наносили бомбовые удары по позициям зенитной артиллерии и аэродромам базирования ночных истребителей-перехватчиков. По окончании рейда на базы не вернулись 39 самолетов (3,3 % общей численности). Такой уровень потерь насторожил многих, но только не Харриса, верившего в победоносность избранной стратегии. В ту же ночь маршал позвонил Уинстону Черчиллю и проинформировал его о «грандиозном успехе» предприятия.

Нельзя сказать, что Кельн не был готов к воздушному нападению. Как и другие города Западной Германии, он часто оказывался объектом бомбовых ударов: город пережил 107 авиационных налетов, в нем 268 раз объявлялась воздушная тревога. Но теперь на его плотно застроенный центр обрушился настоящий ад. Общее количество упавших бомб по крайней мере в четыре раза превышало то, что городу пришлось пережить ранее. Соответственно, гораздо более серьезным был и масштаб разрушений. Погибло 460 жителей, и это количество могло значительно возрасти, если бы к тому моменту население не успело выработать порядок действий по сигналу воздушной тревоги. Тем не менее более 45 тысяч жителей остались без крова, и многие из них покинули Кельн.

Через сутки такому же массированному удару подвергся Эссен, а через три недели – Бремен. Кампания возмездия со стороны немцев свелась к нанесению двух ударов ограниченными силами сначала по Кентербери (31 мая, ответный удар за налет на Кельн), а затем, много позже, по Йорку (31 октября, в ответ за налет на Майнц). После тяжелейших сражений в Советском Союзе люфтваффе были настолько обескровлены, что не смогли больше проводить эффективные бомбардировочные операции.

Все же планы Артура Харриса по расширению бомбовой войны были слишком грандиозными для того, чтобы выполнить их в ближайшее время. Неблагоприятные метеоусловия, в особенности низкая видимость и плотная облачность, необходимость выполнения ряда других задач не позволяли сосредоточить все имевшиеся в наличии бомбардировщики для нанесения опустошительных ударов по городам Германии. Таким образом, результаты первого этапа бомбового наступления к концу 1942 года нельзя было назвать обнадеживающими. Королевские ВВС совершили сотню рейдов, в том числе семнадцать массированных налетов, во время каждого из которых по целям было сброшено в среднем 500 тонн бомб.

Вызывал тревогу рост потерь до 5,6 %. Получалось, что на каждые 40 тонн сброшенных бомб приходился один потерянный бомбардировщик. Уинстон Черчилль писал по этому поводу:

Даже тогда, когда командование бомбардировочной авиации считало, что цель обнаружена, двум третям экипажей, как правило, не удавалось наносить удары с вероятным отклонением от цели менее пяти миль. Данные аэрофотосъемки показывали, насколько низким был понесенный противником ущерб. …Если не устранить все эти недостатки, то в продолжении ночных бомбардировок не было особого смысла.

Но маршал Харрис сохранял оптимизм. В своих записях он отметил, что 1942 год был «подготовительным». И хотя врагу не был причинен значительный ущерб, происшедшие события только укрепили уверенность Харриса в том, что Великобритания с помощью бомбардировочной авиации способна разгромить Германию.

Для немцев в тот период самым горьким опытом стало открытие, что, несмотря на хвастливые заверения министерства пропаганды, люфтваффе не сумело обеспечить эффективную защиту территории Германии от воздушных ударов противника.

Оставшиеся месяцы года немцы сосредоточились на повышении качества и увеличении и без того довольно значительного парка ночных истребителей. В то же время в отделе планирования Королевских ВВС тщательно готовились к проведению новых операций силами бомбардировочной авиации в следующем году. Артур Харрис собирался полностью разрушить еще как минимум пятьдесят городов Германии.

Уинстон Черчилль оценил этот период времени так:

Хотя мы постепенно и добились столь необходимой нам точности попадания в ночных условиях, военная промышленность Германии и моральная сила сопротивления ее гражданского населения бомбардировками 1942 года сломлены не были.

Что касается общественно-политического резонанса в Англии относительно первых бомбардировок, то, например, Роберт Гаскойн-Сесиль, 5-й маркиз Солсбери, и Джордж Белл, епископ Чичестерский, неоднократно выступали с осуждением подобной стратегии. Они выражали свое мнение и в Палате лордов, и в прессе, акцентируя внимание военного руководства и общества в целом на том, что стратегические бомбардировки городов не могут быть оправданы с моральной точки зрения или по законам войны. Тем не менее подобные вылеты продолжались.