Его Спартак увидел на площадке. Миша разговаривал с двумя откормленными брюнетами, в которых он узнал Артура и его брата Карена.

– А-а, Спартак! – нехорошо улыбаясь, поприветствовал его Артур, не старый еще мужчина с хитрыми прохиндейскими глазками.

Он не распахивал объятия, и руку Спартаку подал с большой неохотой. А бровастый толстощекий Карен вообще лишь скользнул влажной рукой по его ладони. Дескать, рылом не вышел, чтобы с тобой ручкаться. Видно, что перед старшим братом рисуется.

– Я смотрю, дела у тебя хорошо идут, – с заметным акцентом сказал Артур. – Когда крышу ставить будешь?

– В понедельник начнем.

– Это хорошо. Это очень хорошо… А чего говоришь так плохо? Болит что-то?

– Челюсть у него сломана, я же говорил, – сказал Гобой.

Но Артур небрежно махнул на него рукой и повторил вопрос.

– Тебе же сказали, – мрачно посмотрел на него Спартак.

Не нравилось ему поведение Артура. Впрочем, на искреннее уважение к себе он и не рассчитывал.

– А что такое? Упал нехорошо, да? Осторожней надо быть…

– Ты баран или придуриваешься? – жестко спросил Спартак. – С тобой Хазар говорил. Ты знаешь, что случилось со мной.

– Хазар? Какой Хазар?..

– Ну, ты чего, Артур, Хазар за рынком смотрит, – Карен легонько ущипнул брата за руку.

– Ну, сегодня Хазар за рынком смотрит, завтра какой-нибудь Татарин, да?.. Мне все равно, кто здесь и за чем смотрит. Сегодня один, завтра другой, а я здесь всегда буду, – напыщенно и со злостью произнес Артур.

Всем своим видом он давал понять, что Спартак совершил большую ошибку, обозвав его бараном.

– Не факт.

– Что не факт? – вспенился Артур.

Он окончательно разозлился, но Спартак смотрел на него с непробиваемой насмешкой.

– Я в прошлом году много работал. Денег много заработал. И все свои деньги в эту стройку вложил.

– И что?

– Я от тебя деньги ждал. Но их не было.

– Как это не было? А кто стройку начал? Кто людей нанимал? А кто материалы покупал?.. Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь! И почему работа не движется? Почему, я спрашиваю? Не хочешь работать? Не надо! Все, ты уволен!

Спартак готовился предъявить Артуру счет, знал, что разговор будет суровый, но тогда еще не было в его намерениях стопроцентной уверенности в своих силах. Поэтому он переживал, думая о предстоящем разговоре. И вот он состоялся. Артур, как и предполагалось, пошел на обострение, пытается кинуть Спартака. Он деловой, у него влияние и деньги, и плевать ему на каких-то трудяг. Можно выгнать знаменскую бригаду, нанять какую-нибудь другую – и никаких проблем. Но проблемы будут. Потому что Спартак уже на все сто уверен в своих силах. Как и в том, что пойдет до конца…

– Будут мне тут всякие указывать! Деньги он вложил! Да мне по уху, понял? Забирай своих ублюдков и проваливай.

Артур бурлил, пока его кипяток не хлестнул через край. Ублюдков Спартак ему простить не мог. Да и не собирался. Напротив, он только и ждал повода.

Он ударил Артура кулаком в голову, справа, наотмашь. При всей своей массе тот не смог удержаться на ногах и рухнул на грязный железобетон, высоко задрав голову.

– Эй, ты чего? – вытянулся в лице Карен.

Но его ударил Гобой. Прямым, точно в подбородок. Второй армянин тоже упал.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой будет?! – поднимаясь, с истерическим надрывом спросил Артур.

– Я тебя убью, если со мной что-то будет, – спокойно, но со свирепостью во взгляде сказал Спартак. – Я тебя просто убью.

Артур заткнулся и какое-то время смотрел на него с открытым ртом. Похоже, он понял, что угроза нешуточная.

– Кафе остается за нами. Мы его построили, мы им и рулить будем. А торговые ряды остаются за тобой, – сказал Спартак. – Но если рыпнешься, заберу все. Ты меня понял?

Артур потрясенно кивнул. Он никак не думал, что работяга из заштатного подмосковного городка поступит с ним так жестоко. Не думал, что и за простыми людьми может оказаться сила, которой принято поклоняться в их мире…

Но вряд ли он смирится со своим положением. Наверняка он попытается взять свое. Но Спартак уже ничего не боится. Вернее, нельзя бояться. Он переступил роковую черту, и обратного пути уже нет.

3

Юля проворно взбила подушку, накрыла ее уютным одеялом. Она готовила постель для Спартака в своей спальне.

– Я лучше в зале, – покачал он головой.

С кем она хочет, с тем пусть и спит. Это ее личная жизнь, он в нее вмешиваться не станет. Но не ляжет он в постель, где она барахталась с Мартыном…

И вообще, он может уйти. Уехать домой. Мама, правда, плакать начнет. В конце концов, он мог упасть с лесов и сломать челюсть, но ей этого не докажешь: слишком хорошо она знает своего сына.

Раньше Спартак не очень ее жалел. Как-то не задумывался, что мама страдает из-за его раздолбайства. Эти бесконечные драки, приводы в милицию, даже под следствием пришлось побывать. А потом ударом для нее стал его армейский «подвиг», после которого Спартак загремел в дисбат. Тогда она в предынфарктном состоянии попала в больницу, и сейчас у нее серьезные проблемы с сердцем. Он, когда домой вернулся, клятвенно пообещал ей, что никаких больше драк. С княжевскими…

Но ведь он же не зарекался от разборок с московскими бандитами, не было такого разговора. Это, конечно, не оправдание, и ей лучше не знать о его проблемах. Он шабашит, зарабатывает деньги, и драки давно уже не для него – пусть она так и думает. А когда шины снимут, он съездит на побывку домой, как будто ничего и не было… И деньги привезет. Обязательно привезет. Все, что заработал, все возьмет. Дураков больше нет…

А если вдруг не судьба отбить свои вложения, если он вдруг сгинет в очередной драке, то мама одна не останется. У нее есть дочь. Катьке уже двенадцать лет, умница она и отличница, не то что старший брат…

Спартак включил телевизор и видик. Сейчас на экране снова появятся голые потные тела… Но нет, вместо сцены из порно Спартак увидел разборку между Томом и Джерри. Тупой мультик, но настроение создает. А то, что порно нет, так она уже наученная, потому и заменила кассету после вчерашних плясок.

Только он лег на диван, подложив под затылок руку, как появилась Юля.

– Тебе нельзя телевизор смотреть. И читать тоже.

Действительно, врач не рекомендовал напрягать зрение. Но плевать он хотел на эти советы. И Юля пусть не лезет к нему…

– Я буду слушать, – миролюбиво произнес Спартак.

Он закрыл глаза и медленно выпустил из легких воздух. Вот он входит в состояние покоя, сейчас на него навалится дрема…

Но спать вдруг захотелось на самом деле. И он даже не открыл глаз, когда Юля выключила телевизор.