Сара открыла было рот, чтобы возразить, но тотчас вспомнила, что она Дилайт, и пренебрежительно пожала плечами.

— Какая разница? Мы почти приехали.

Однако ее провожатый настаивал:

— Признайтесь, Дилайт, какая музыка вас вдохновляет?

Она криво усмехнулась.

— Ну… главное, чтоб были ударные. Джаз, например.

— Понятно. А что еще вам нравится или не нравится? Да это форменный допрос! Сара почувствовала себя в ловушке.

— Какое вам дело? Ведь с самого начала было ясно, что мы не сошлись характерами. Прошу прощения, если разочаровала. Но кот в мешке есть кот в мешке, даже в Голливуде.

Он снова резко затормозил, и Сару качнуло вперед, но Риккардо успел протянуть руку, так что девушка оказалась в импровизированной клетке.

— Скажите, синьорина Дилайт, почему же вы согласились на свидание с незнакомым человеком? И вообще, вы привлекательная молодая женщина, но не имеете ни мужа, ни постоянного любовника — почему? Предпочитаете менять партнеров?

Ей страстно захотелось вцепиться острыми ногтями в это смуглое, резко очерченное лицо, но она взяла себя в руки.

— Какое вы имеете право задавать мне подобные вопросы? Да вы не просто грубиян, вы…

— Каков бы я ни был, между нами возникло некое притяжение, разве не так?

— Он издал резкий короткий смешок, и у Сары душа ушла в пятки.

— Вы с ума сошли! Не знаю, что за игру вы ведете, но я в ней не участвую, ясно вам? Вы мне даже не нравитесь — вот ни столечко! Слышите, вы, самодовольный ублю…

— Дамам не к лицу ругаться. — Он развернулся так, что капкан стал еще теснее. — Что значит «нравитесь — не нравитесь» перед… вот этим?

«Это» оказалось поцелуем, не имевшим ничего общего с тем, что подарил ей Гэрон Хант. Смуглый незнакомец и не думал дарить: он брал, брал и еще раз брал. У Сары закружилась голова, она размякла и утратила способность сопротивляться.

Теплые пальцы погладили ее затылок и слегка повернули лицо. Подобно древнему завоевателю, Риккардо впился в ее губы, которые неожиданно раскрылись навстречу. Почувствовав, что она вся напряглась, он вдруг стал очень нежен и, ослабив хватку, легко коснулся губами ее трепетных губ, после чего вновь впился в ее рот жадным, собственническим поцелуем. Его руки скользнули вниз и погладили ее грудь под тонким шелковым платьем. Сару словно опоили: даже голос не слушался ее. Наконец она чуть слышно пролепетала:

— Нет! Перестаньте! Пожалуйста, отпустите меня!

— Дилайт! Дорогая! Видите, как нас тянет друг к другу? Поднимемся скорее к вам: не дело заниматься любовью у всех на виду.

Эти слова вернули Саре ощущение реальности. Она вдруг отдала себе отчет, что машина остановилась перед самым ее домом. И что герцог назвал ее Дилайт.

Она уронила сумочку и вынуждена была наклониться, радуясь тому, что он не видит ее лица.

— Нет! И, пожалуйста, не трогайте меня больше! — Она говорила, говорила, перескакивая с одного на другое, лишь бы удерживать его на расстоянии. — Ну вот, вы доказали… то, что вам нужно было доказать: между нами имеет место некая химическая реакция… но, право же, странно: поцелуй — и вы уже считаете, что я запросто лягу с вами в постель! Это не так. Я вам не женщина на одну ночь.

Чего теперь ждать от этого совершенно незнакомого человека? Обиды, злости, оскорбления? Ей все равно, лишь бы убраться подобру-поздорову. Ее губы все еще горели от его поцелуев; кончики грудей приподнялись и отвердели под его хищными пальцами.

Почему он молчит? Сара пыталась и не могла ничего прочесть на его лице: возможно, потому, что оно находилось в тени. Когда он наконец заговорил, его голос звучал на удивление ровно:

— Да? Ну, тогда прошу извинить. Хотя, должен признаться, мне жаль того, что могло бы произойти. А вам?

Не дождавшись ответа, Риккардо обежал машину и помог ей выйти. У нее возникло подозрение, будто его атака была предпринята от скуки и теперь им владеет одно желание — поскорее избавиться от нее.

— Спокойной ночи.

Он вместе с ней вошел в холл и проводил ее до лифта. Саре почудилось, будто его взгляд задержался на ее губах, но уже в следующее мгновение он снова стал непроницаемым.

— Спокойной ночи, — беззаботно отозвалась она. — Спасибо за ужин.

— Благодаря вам это был незабываемый вечер.

Дверь лифта захлопнулась, и Саре осталось только гадать, что значили эти слова. Риккардо повернулся и пошел прочь.

Сара смогла забыться только перед самым рассветом.

Чего только она не делала, имитируя отход ко сну: пила горький чай, массировала и намазывала кремом лицо, почистила зубы и расчесала на ночь волосы, даже просмотрела присланные для Дилайт сценарии — на конверте стоял обратный адрес конторы Лью Вейсмана. Однако привычные действия не помогали.

Перед ее мысленным взором стоял герцог Кавальери.

Как он посмел вторгаться в ее ночные грезы? Сара крепко зажмурила глаза и начала придумывать, что скажет в следующий раз, чтобы поставить его на место.

Переход от бодрствования ко сну свершился незаметно.

Они стояли в холле. Риккардо целовал ее. Она дала ему пощечину и бросилась бежать; стук каблуков гулко отдавался на лестнице. Почему-то она не сообразила вызвать лифт. Падая от усталости, Сара не шла — ползла вверх по лестнице и вдруг услышала шаги за своей спиной. Этот человек преследовал ее, как волк преследует раненого оленя.

Сара хотела крикнуть, но голос не повиновался ей. Немо, беспомощно она растянулась поперек ступенек, судорожно цепляясь за перила.

— Неужели ты думаешь, что от меня так легко отделаться?

Она все-таки ухитрилась издать вопль отчаяния, но он уже нагнулся, подхватил ее на руки и потащил наверх. Дверь сразу же поддалась, когда он надавил на нее плечом. Герцог одним прыжком пересек комнату и швырнул Сару на кровать.

— Нет! О, пожалуйста! Что ты собираешься делать?

— А ты как думаешь, маленькая идиотка?

Она безошибочно угадала его намерения, попыталась вскочить, но запуталась в простынях. Он придавил ее своим горячим телом и прильнул к ее губам долгим, жгучим поцелуем: будто пил из источника…

— Нет! — Сара, вся в поту, села на постели. Звук ее голоса слился с треньканьем будильника. У нее бешено колотилось сердце. Во сне она так металась, что простыни и впрямь опутали ее ноги. Так это был сон? В комнате, кроме нее, никого не было. Горел ночник; на коврике возле кровати вместе с одной из подушек валялся недочитанный сценарий.

— О черт! — громко произнесла Сара, по-детски протирая кулаками глаза.