которых были высажены ровные ряды деревьев, а с другой монолитной стеной возвышались жилые дома, на первых этажах которых находились или пункты приёма пищи, или вещевые и продовольственные склады, передо мной проходили, не обращая на меня внимания простые граждане, спешащие по своим делам. Несовершенная система приёма звуковых сигналов не позволяла нормально расслышать, о чём говорят встреченные мной люди, однако даже по обрывкам разговоров становилось понятно их общее настроение. В целом, люди были довольны, кто-то обсуждал свои отношения со своими партнёрами, кто-то делился опытом в воспитании детей, а кто-то размышлял о том, стоит ли вступать в ряды техножречества. Из по-настоящему интересного, мне удалось расслышать два диалога. Первый проходил в одном из парков, между пожилой женщиной, возрастом не менее шестидесяти лет и её, предположительно внучкой. Девочка, пытаясь узнать об окружающем мире побольше, расспрашивала старшую женщину о нём, на что ей в мягкой форме, видимо делая поправку на возраст, описывали ту жизнь, что была на этой территории до моего прихода. Девочка, проявляя изрядное любопытство, требовала подробностей, но в ответ получала лишь расплывчатые ответы. Прослушав данный диалог, мной был направлен приказ в ещё формирующуюся Коллегию Иллюстратио, по созданию цикла мемуаров старейших жителей княжества, для сохранения наглядного примера жизни обычного человека до прихода Адептус Механикус. Вторым интересным подслушанным диалогом стало бурное обсуждение группы молодых людей возможности, в будущем, отправиться в недавно основанное поселения. Часть молодёжи упирало на опасность новых земель и заметное ухудшение уровня жизни, другая же указывала на большую степень свободы в выборе будущей работы и будоражащий кровь риск, от жизни на краю цивилизации. И вновь в Коллегию Иллюстратио отправилась сообщение от меня, но на этот раз простая заметка, на какие аспекты жизни на фронтире стоит обращать внимание для привлечения людей. Если всё пройдёт как надо, то удастся эффективно разделять людей по психотипу: более склонных к спокойной и размеренной жизни оставлять в крупных поселениях, а авантюрных и желающих большей «свободы», отправлять на периферию, где они перестанут доставлять проблемы.

Следующим пунктом в моей прогулке, стала посадочная площадка для челноков, где меня уже дожидался разогретый летательный аппарат. Какого-то конкретного маршрута у меня не было, и потому, через глаза сервитора я просто наблюдал за проплывающие подо мной сельскохозяйственные угодья. Вокруг столицы, как самого долго осваиваемого региона, всё было покрыто ровными прямоугольниками полей, которые разделяли тщательно выверенные лесополосы, служащие для предотвращения эрозии почв и создании оптимальной макробиома для выращивания сельскохозяйственных культур. Гористая местность также использовалась с максимальной выгодой, и ранее голые скальные уступы были покрыты аккуратными рядами теплиц. Горы и скалы потеряли свой первоначальный вид, ведь всю их полезную площадь покрывали автоматические теплицы, где круглый год произрастали ценные для княжества растения. Построенные на каменном основании, для их возведения удалось неплохо сэкономить на строительстве фундамента, просто выдолбив в скальном массиве необходимые формы.

Направляя челнок всё дальше и дальше от столицы, становилось всё ярче заметно, как давно цивилизация пришла в эти земли. Сначала, главным отличием от окрестностей крупнейшего города княжества было только то, что возделываемые поля были окружены недавно посаженными деревьями, которые ещё не успели достаточно вырасти, но чем дальше, тем более дикой становилась природа. Постепенно исчезли грамотно распланированные поля, всё чаще стали попадаться как участки дикой пустоши, так и недавние следы работы строительных бригад, что протягивали инфраструктуру всё дальше и дальше в слабо освоенные земли. А на самой границе, в самых молодых и почти не заселённых посёлках, жизнь не сильно отличалась от таковой в остальных Пустошах: поселение обнесено высокими стенами, каждый имеет при себе оружие, а вокруг отвоёванного у природы кусочка земли вольготно себя чувствовали мутанты и прочие ужасы, о которых большинство жителей столицы княжества или никогда не слышали, или уже успели забыть.

Уточнив своё местоположение, мной было принято решение превратить свой увеселительный полёт в разведывательный, и, введя нужные данные, челнок отправился в сторону Гудзонова залива. Основание поселения в данной области даст княжеству не только доступ к различной морской фауне, которая сможет изрядно разнообразить рацион жителей, но и даст возможность начать строить полноценные морские суда для дальних путешествий. Пролёт вдоль кромки воды не занял много времени, однако обратный полёт в столицу уже происходил на закате. Одинокий челнок улетал на встречу солнцу, проносясь над землями, которым ещё только предстоит быть покорёнными, хотят они того или нет.

Отступление. В это время в одном из стойбищ племени Мокрой Чешуи на берегу Гудзонова залива.

Старый шаман сидел в своём типи, готовясь к общению с духами предков. Разложив положенные дары, он возжёг травы и стал ожидать, когда предки снизойдут до общения с ним. Смотря через отверстие в крыше, куда выходил лишний дым, он созерцал малый кусочек Отца-неба. Минуты текли неспешно, и шаман понемногу начал чувствовать, что предки совсем близко и скоро поделятся своей мудростью со своим потомком.

Однако, сегодня произошло нечто странное, на краткий миг, его контакт с Отцом-небом был прерван красной птицей, что оставила за собой белый след в небе. Шаман уже было хотел прервать ритуал, чтобы выяснить что произошло, но не успел он встать, как предки начали посылать ему видения.

Он стоял перед огромной фигурой в красных одеждах, что восседала на железном троне. К фигуре тянулись множества веток и корней, опутывая её полностью и скрываясь где-то в темноте. Сначала шаману показалось, что сидящая перед ним фигура похожа на ту, что была много лун назад обнаружена охотниками племени в плохом месте, но присмотревшись повнимательней, шаман понял, что ошибался. То, что сидело перед ним было живо, но эта жизнь была неправильной, в ней не было горячности юности, уверенности зрелости или мудрости старости, только холодный разум, спокойный, расчётливый и совершенно чуждый.

Испугавшись собственных ощущений, старый шаман отшатнулся, чем привлёк внимание фигуры, и она начала шевелиться. Железные руки пришли в движение, опираясь на подлокотники трона, а скрытые просторными одеяниями ноги упёрлись в пол. Шаман, хоть и заметил начавшееся движение, никак на него не реагировал, вглядываясь во тьму, что была у фигуры на месте лица. От понимания, что это не просто тень от одеяний или причудливая игра света, а мрак, скрывающий в себе что-то, шаману стало не по себе. Зажёгшиеся в этой тьме четыре красных глаза, заставили шамана раскрыть рот в беззвучном крике, от начавшего приходить к нему понимания, что перед ним.

В это же время, красный демон начал