— Да, — ответила Марлен Фрей. — Здесь мы и живем. Или жили…

— Как давно вы вместе? — спросила Морено.

— Года два.

— Вы знаете, кто его отец? — поинтересовался Рейнхарт. — К делу это, разумеется, не относится, но для нас несколько усугубляет ситуацию. Хотя…

— Я знаю, — перебила его Марлен Фрей. — У них были не особенно близкие отношения.

— Это мы уже поняли, — кивнул Рейнхарт. — Но они их все-таки поддерживали? Я имею в виду отношения.

Марлен Фрей немного помедлила с ответом.

— Я с ним никогда не встречалась, — сказала она, — но думаю… думаю, там наметился сдвиг в лучшую сторону.

Рейнхарт кивнул.

— Но они общались? — поинтересовалась Морено.

— Этой осенью Эрих пару раз навещал его. Хотя теперь это уже не имеет значения.

Ее голос задрожал, и она поспешно провела ладонями по лицу, словно желая унять дрожь. Морено отметила, что рыжие волосы Марлен, похоже, крашенные и не очень ухоженные, но никаких видимых признаков злоупотребления спиртным или чем-либо другим не наблюдается.

— Давайте сосредоточимся на вторнике, — предложил Рейнхарт. Он вынул трубку и табак и получил от Марлен Фрей одобрительный кивок.

— Значит, Эрих поехал в ресторан в пригород Диккен, — сказала Морено. — Вы имеете представление зачем?

— Нет, — ответила та. — Ни малейшего. Как я уже говорила утром.

— А как у него обстояло дело с работой? — спросил Рейнхарт.

— Он понемногу подрабатывал в разных местах. В качестве столяра, маляра и тому подобного… на разных стройках. В основном, боюсь, неофициально, но так уж получалось. У него были золотые руки.

— А вы сами? — спросила Морено.

— Хожу на курсы для безработных. Изучаю экономику, компьютеры и прочую ерунду, но получаю пособие. Работаю в паре магазинов, когда им не хватает народу. В общем-то мы справляемся… справлялись. В смысле — материально. Эрих еще немного подрабатывал в типографии.

— Ясно, — произнес Рейнхарт. — В прошлом за ним кое-что числилось, если говорить…

— А за кем не числится? — вставила Марлен Фрей. — Но мы были на правильном пути, я хочу, чтобы вы это четко понимали.

На мгновение показалось, что она сейчас разрыдается, но она только глубоко вздохнула и высморкалась в платок.

— Расскажите нам о вторнике, — попросил Рейнхарт.

— Тут особенно нечего рассказывать, — сказала она. — С утра я ходила на курсы, потом днем пару часов работала в магазине на Келлнерстраат. Мы с Эрихом виделись дома только между часом и двумя, он собирался идти помогать с яхтой, а потом у него было какое-то дело вечером.

— С яхтой? — переспросил Рейнхарт. — Что еще за яхта?

— У одного приятеля, — пояснила Марлен Фрей. — Вероятно, что-то с отделкой.

Морено попросила ее записать имя и адрес, та выполнила просьбу, сверившись с записной книжкой, за которой пришлось сходить на кухню.

— А это дело вечером? — спросил Рейнхарт, когда с адресом было покончено. — О чем, собственно, шла речь?

Она пожала плечами:

— Не знаю.

— О работе?

— Вероятно.

— Или о чем-то другом?

— Что вы имеете в виду?

— Ну… что-нибудь помимо работы, то есть…

Марлен Фрей достала платок и снова высморкалась. Ее глаза сощурились.

— Я понимаю, — сказала она. — Прекрасно понимаю. Вы тут со мной любезничаете только из-за его знаменитого папочки. А не то вы бы разбирались с ним как с последним бродягой. А со мной — как со шлюхой-наркоманкой.

— Нет, вы… — начала Морено.

— Нечего прикидываться, — продолжала Марлен. — Знаю я, как это бывает. У Эриха кое-что было на совести, но в последние годы он с такими делами покончил. Никто из нас больше никакое дерьмо не употребляет, мы связаны с криминалом ничуть не больше остальных. Хотя что толку пытаться внушить это копам?

Ей никто не ответил. Вспышка Марлен Фрей ненадолго повисла в воздухе, в теплой тишине над печкой. Обстановку разрядил прогрохотавший по улице трамвай.

— Ладно, — произнес Рейнхарт. — Я понимаю, что вы хотите сказать, и, возможно, вы правы. Но сейчас все сложилось, как сложилось, и чертовски странно, если нас поносят за то, что мы, в виде исключения, обращаемся с людьми почтительно… думаю, это ясно всем и обсуждения не требует. Можем двигаться дальше?

Немного поколебавшись, Марлен кивнула.

— Диккен. Что у него там были за дела? У вас есть хоть какие-то предположения?

— Это могло быть что угодно, — ответила она. — Возможно, вы добиваетесь от меня чего-то типа наркотиков, но могу поклясться, что они тут ни при чем. Эрих покончил со всем этим еще до того, как мы съехались.

Рейнхарт окинул ее долгим взглядом.

— Хорошо, мы вам верим, — сказал он. — Эрих предполагал извлечь какую-то выгоду? Я имею в виду деньги… или собирался, например, просто встретиться там с приятелем? Оказать какую-то услугу?

Марлен Фрей задумалась.

— Скорее речь шла о работе. О какой-то работе.

— Он говорил, что направляется именно в Диккен?

— Нет.

— Или зачем едет?

— Нет.

— Даже не намекнул?

— Нет.

— А вы не спросили?

Марлен Фрей со вздохом покачала головой.

— Нет, — ответила она. — У Эриха на неделе иногда бывало семь-восемь подработок, мы обсуждали их только изредка.

— Он сказал, когда вернется? — спросила Морено.

Марлен снова задумалась.

— Пытаюсь вспомнить, но не уверена. Мне кажется, что он собирался вернуться домой, во всяком случае, часам к восьми-девяти, но уверенности в том, что он действительно это говорил, у меня нет. Черт возьми!

Она прикусила губу, и Морено увидела, что ее глаза внезапно наполнились слезами.

— Поплачьте, — посоветовала она. — Ведь можно плакать и говорить одновременно.

Марлен Фрей незамедлительно последовала совету. Морено наклонилась и с некоторой неловкостью стала поглаживать ее по рукам, а Рейнхарт заерзал на плетеном стуле. Попыхтел трубкой и раскурил ее.

— Как насчет имен? — спросила Морено, когда приступ подошел к концу. — Он не называл никаких имен в связи с тем, что собирался делать во вторник?

Марлен замотала головой.

— Вам известно, бывал ли он там раньше? Часто ли туда ездил?

— В Диккен? — Она усмехнулась. — Нет, там едва ли наша среда, или как вам кажется?

Морено слегка улыбнулась.