Нон — монах

Нонна — монахиня

— Просыпайтесь, госпожа Фредерика, просыпайтесь, — тихий, напевный голос нонны Шавье медленно вытянул меня из сна.

Вздохнув, я медленно села и улыбнулась:

— Благословите, нонна.

— Благословляю, госпожа Фредерика, благословляю, — тихо ответила нонна и вышла, плотно притворив дверь.

Там, в коридоре, она так же негромко ответила моей матушке, что негодная дочь разбужена и вот-вот займется делами.

Я же, еще даже толком не проснувшись, натянула перчатки. Потом спохватилась, что вначале надо умыться, но… Матушка изволила терзать меня жалящими проклятьями всякий раз, как я забывала эти клятые перчатки. Так что теперь первое, что я делаю, — закрываю кисти перчатками.

И нет, я не больна. А если не больна, то и не заразна.

— Фике! Фике, карета уже у черного хода, — сердито прокричала матушка.

Собираться пришлось втрое быстрей.

И вот, рассматривая себя в тусклое, местами треснутое зеркало, я позволила себе на секунду задаться вопросом: почему? Почему матушка относится ко мне настолько плохо? Мы с Кристин сестры-близнецы, у нее тот же тонкий нос, те же темно-зеленые глаза. И губы те же самые — пухлые, будто оса ужалила. И та же непослушная каштановая грива. И на солнце Кристин сгорает так же быстро, как и я, потому что кожа белая и тонкая.

«Потому что Кристин — Предназначенная Дракону, с золотой меткой на руке», — мысленно ответила я сама себе и посмотрела в глаза своему отражению.

Нам было всего по три года, когда с небес упала половинка искры и впиталась в ладошку Кристин. Ки-ки, как я ее называю, когда хочу взбесить. И с того момента родители поделили своих детей на Кристин-Предназначенную-Дракону-умницу-красавицу-талантливую-колдунью и завистницу-Фике. Последняя, как вы понимаете, я.

И если в детстве я не завидовала — пф, чему бы? То сейчас… О, сейчас я действительно завидую сестре.

— Фике, торопись! — Матушка ударила в дверь проклятьем.

— Ах, матушка, что за шум с утра, — в коридоре зажурчал голос, ничем не отличающийся от моего.

— Ничего особенно, моя маленькая леди Дьерран, — тут же откликнулась матушка. — Фике не торопится. Идем скорей в столовую, не могу налюбоваться тобой. Подумать только, завтра тебе исполняется девятнадцать и уже послезавтра Драконьи Посланники заберут тебя!

— Я буду писать письма, матушка, — благовоспитанно откликнулась Кристин.

— Я буду писать письма, матушка, — передразнила я ее и оправила платье.

Вновь надела перчатки, серые и изрядно поношенные, и вышла. Слуги сновали по дому, наводили порядок и подготавливали дом к новому дню. Господа завтракали в малой столовой, а мой путь лежал на кухню. Пару лет назад меня поймали там за кражей булочки, и с тех пор матушка запретила мне появляться за столом.

«Ты сама это выбрала, Фике, — строго произнесла леди Дьерран, — ты не соответствуешь семье, в которой живешь, сестре, которую позоришь своим поведением. Так пусть же ты скроешься среди тех, на кого так похожа».

То есть среди слуг.

Одно-единственное светлое пятно в моей жизни — нонна Шавье. Ее прислали к нам из центра Драконьих Земель, и она, вот удивительно, любила всех одинаково. Или не любила? В общем, нонна была со всеми тиха и ласкова. И так же тихо и ласково помогала мне укрыться от гнева матушки и едких замечаний отца. Без нонны Шавье моя жизнь была бы куда хуже.

На кухне меня ждали каша, сладкая булочка и стакан какао. Все это пришлось есть практически на бегу: кучер уже был там и сверлил меня неприятным взглядом.

— Ох, как бы нам ноги-то не протянуть, — ворчала кухарка, попивая чаек со своими помощницами, — день рожденья нашей драконьей леди, весь город будет! Упаримся.

— Упаримся, — вздыхали поварята.

— Справимся, — неуверенно произносили младшие кухарки.

— Справимся, — согласно гудела старшая кухарка, — но упаримся. И убегаемся.

А мне хотелось кинуть в них пустой чашкой и крикнуть, что у меня, вообще-то, тоже завтра день рожденья!

Только вот он меня не радовал. Не только из-за того, что всем было плевать. К этому я привыкла настолько, насколько это возможно. Нет.

Как только Кики убудет к своим крылоящерам, меня отдадут замуж. Без праздника и без приданого, а потому пойду я младшей женой. Нет-нет, не в том смысле, что там еще будут женщины. А в том, что у бесприданницы нет права голоса на семейных советах. Мое дело будет кланяться и благодарить, благодарить и кланяться. И выполнять все пожелания мужа-благодетеля.

А из-за драконьих брачных традиций выбранный для меня жених уже год ждет «своей очереди», чем постоянно попрекает невесту-бесприданницу. Все потому, что если одна из сестер Предназначенная Дракону, то, пока ее крылоящерам не отдадут, никто из семьи не имеет права сочетаться браком.

«Как я молилась, чтоб он сдох, или влюбился, или обрюхатил кого и был вынужден жениться не на мне», — с отчаянием подумала я, выходя наружу.

Забралась в кэб и поежилась. Жизнь представлялась мне в исключительно серых тонах. Сейчас меня довезут до фабрики моего жениха, где я до боли в сердце буду заряжать накопители. А после, когда мой магический резерв опустеет, отправлюсь домой, где, если повезет, закончу свое тайное образование.

Почему тайное? О, потому что учителей наняли только для Кики. И мне приходится подниматься на чердак и слушать оттуда.

«Это не жизнь, а какое-то нагромождение нелепых страданий на пустом месте», — подумалось мне вдруг.

Ведь семья моя не бедная, а за Кики и вовсе выкуп дадут. Нет нужды отдавать меня замуж в роли бессловесного скота. Но… Что-то я сделала такое, что заслужила это все. Иной причины просто быть не может.

Начавшаяся тряска выдернула меня из пучины тоски. Почти приехали, уже видна крыша местной достопримечательности. Ткацкая фабрика семьи Шордаг была известна всему нашему городку. Частично из-за испорченной реки, куда сливали отходы от краски, частично из-за скандалов вокруг взрыва одного из колдо-станков, а частично из-за самого Висейра Шордага — человека, основавшего эту самую достопримечательность. Выходец с самого дна, он умудрился построить целую фабрику.

— Госпожа Фредерика, — карета подвезла меня к одному из входов, — прошу, все уже готово.

Станки работают не просто так, а на магической силе, заключенной в накопителях. Год назад Шордаг отправлял караваны в столицу, в Риантрийский Медико-Магический Институт, чтобы студенты заряжали накопители и имели с этого небольшую денежку. Теперь накопители заряжала я. И не имела с этого ни денежки, ни благодарности, ни какой-либо иной выгоды.